— Бэт, хорошо.

Пожилая женщина обняла ее за плечи и отвела прямиком в кухню. В углу источала тепло огромная черная железная плита, а на столе были оставлены разные овощи, которые миссис Пенвроти недошинковала, кинувшись встречать приехавших. До Бэт донесся запах рагу, такой густой, что она чуть не расплакалась. Как же много времени прошло с тех пор, когда она последний раз ела хорошую домашнюю еду.

— Садись-ка ты прямо тут, а я налью тебе чашку чая, — сказала миссис Пенворти.

Муж ее только было уселся в другом конце стола, как женщина бросила через плечо:

— Поди скажи Рут, чтобы приходила знакомиться с Бэт.

Мистер Пенворти тяжко вздохнул:

— Вот уж не знаю, пойдет ли она.

Когда он вышел из комнаты, миссис Пенворти сказала:

— Не обращай внимания на его слова. Не всем дано быть фермером, вот и Рут трудненько было приспособиться. Однако ей самой стало б легче, если б она поняла, что больше она не в Бирмингеме.

— Надеюсь, мне будет проще. Я с десяти лет жила у моей овдовевшей тетки в Доркинге.

Если Миссис Пенворти что и подумала про то, почему Бэт жила не со своими родителями, а у тетки, как истинная жена фермера она не сказала ничего. Вместо этого она спросила:

— А она не заскучает? А то захочет, чтобы ты обратно в Доркинг вернулась?

Бэт призадумалась.

— Полагаю, она рада узнать, что я вношу свою лепту для скорейшего окончания войны.

— Накормим голодающую Британию? — раздался чей-то колкий вопрос. Бэт подняла взгляд — в кухню вошла женщина, ее точеная фигурка напоминала по форме песочные часы, а по плечам рассыпались великолепные рыжие кудри. Одета она была очень хорошо — кашемировая водолазка в рубчик с твидовой юбкой — и это не смотря на то, что одежные купоны нормировали, чего и сколько из вещей можно каждому купить. На ком-нибудь другом этот наряд смотрелся бы безвкусно, но она в нем выглядела так, как если бы собиралась подать своим гостям прохладительные напитки после долгого дня, проведенного на охоте.

— Рут, будьте вежливее! — сказала миссис Пенворти.

Взгляд Рут метнулся от жены фермера на Бэт и обратно. Затем лицо ее дрогнуло в улыбке.

— Я просто поддразниваю, миссис Пи! Меня зовут Рут Харпер-Грин. Бэт нахмурилась — двойная фамилия Рут прозвучала словно выстрел из двустволки. Такие девушки обычно становились секретаршами или работали на коммутаторах, где их хрустально чистое произношение могло быть продемонстрировано наилучшим образом.

Они пожали руки друг другу.

— Приятно познакомиться.

— Выпьемте все по чашечке чая! — сказала миссис Пенворти весело. — Боюсь только, чай простой, ромашковый, ну, так уж надо, раз война.

Мистер Пенворти чай пить с ними не пришел и вообще не появлялся в кухне до самого ужина. Хотя на ужин было лишь овощное рагу, это было самое лучшее, что Бэт ела за несколько прошедших месяцев. После трапезы Рут проводила Бэт в отведенную им комнату.

Закрыв дверь, Рут сразу ничком бросилась на кровать. — Тоска полнейшая! Клянусь, если не случится хоть что-то интересное, я скоро завою со скуки!

— Чета Пенворти, похоже, очень добрые люди. Уверена, мне здесь понравится, — сказала Бэт.

Рут приподнялась, опершись на локоть, и метнула в свою новую соседку оценивающий взгляд.

— Ну да, ты, скорее всего, никогда не веселилась хорошенько в Лондоне. Или хотя бы в Бирмингеме. Уорикшир в этом смысле — сплошное разочарование, если не сказать хуже.

Бэт обиженно надула губы и принялась распаковывать свои пожитки.

— О, я тебя, кажется, обидела, — сказала Рут, поднимаясь на кровати так, чтобы увидеть, куда смотрит Бэт.

— Ничего ты меня не обидела, — сказала Бэт. — Я счастлива, что смогу быть полезна хоть в чем-то.

— Ну, да, мы все обязаны приносить пользу, не так ли? — Рут хмыкнула, дотянулась рукой до комода, вытянула ящичек, вынула из него мятую пачку папирос и одну спичку.

— Не дыми тут, будь добра, — сказала Бэт, это прозвучало немного более сердито, чем она намеревалась.

Рут подняла глаза, папироска в уголке рта.

— А мышка-то наша, оказывается, умеет кусаться.

— Никакая я не мышь. И была бы признательна, если бы ты не курила в этой комнате.

— С чего бы? — спросила Рут вызывающе.

— Потому что моя тетка Милдред курит, а я никогда этого не выносила. Бэт развернулась всем корпусом так, чтобы видеть лицо соседки, и скрестила руки на груди. — Мы не обязаны друг другу нравиться, но нам действительно надо как-то притерпеться друг к другу. И было бы проще, если бы мы поладили с самого начала.

В комнате повисла тишина. Бэт не очень-то умела обмениваться колкостями: ей раньше редко приходилось это делать. Возможно, она зашла слишком далеко? Она не хотела нажить себе врага в лице соседки по комнате в первые же часы знакомства. Но тут Рут вынула папироску изо рта и медленно затолкала ее обратно в пачку.

— Извини. Я могу быть несносной девчонкой, когда не по-моему, а эти несколько последних месяцев, кажется, все шло не-по моему, — произнесла Рут.

— Имеешь в виду то, что зря подалась в дружинницы ЗЖА? — спросила Бэт.

— О, да ты непростая куколка, Бетти, не так ли? — расхохоталась Рут.

— Не называй меня Бетти! Это звучит ужасно.

— Я здесь все ненавижу, Бэт. Ненавижу эту работу, ненавижу то, что надо рано вставать, ненавижу то, что тут нет ничего из даже самых завалящих развлечений. Ненавижу свою ненависть, ведь мистер и миссис Пенворти всегда были исключительно добры и терпеливы ко мне, а я вела себя совершенно ужасно.

— Почему ты не попросишься перевестись на другую ферму? Или вообще уйди в «рены»[20] или «ваафы»[21], — сказала Бэт, все больше уверяясь в том, что для службы на флоте или в авиации Рут годится куда как лучше.

Рут снова бухнулась на свою кровать.

— В «рены» меня не возьмут, ведь меня выпнули из Корпуса ATS.[22]