Поезд дрогнул и остановился на станции Ройал-Лемингтон-Спа, из первого и последнего вагонов пассажиры двумя потоками устремились на платформу. Бэт вцепилась в поручень и тоже стала спускаться по ступеням, стараясь, чтобы ее холщовый мешок не соскользнул с плеча и чтобы ее саму не сбили с ног. Когда ее удобные туфли на низком каблучке коснулись цементного покрытия железнодорожной платформы, она выдохнула с облегчением.

Наконец-то.

Добираться сюда из Лондона поездом заняло вдвое дольше по времени, чем следовало бы, но ничего не поделаешь: сумасшествие, творившееся на пассажирских линиях, было приметой военного времени. И так плачевно дела обстояли не только на утренних отправлениях, когда в самую рань она ехала в сельхозколледж, где проходила практику. Но сейчас она почти добралась до фермы Темпл Флосс, которой в ближайшем будущем предстояло стать для нее домом на неопределенный срок.

Поудобнее устроив на плече свою сумку-торбу, девушка начала прокладывать себе путь чрез толпу прочь с железнодорожной платформы, выискивая в людской массе Мистера Пенворти. Она не имела ни малейшего представления о том, как он выглядит, поэтому не знала, сможет ли узнать его среди других людей, приезжих и уезжающих. Наверное, ей следовало еще в вестибюле станции Мэрилебон переодеться в униформу, как рекомендовалось в ее памятке для дружинниц Женской сельскохозяйственной армии[18], только вот она не стала, поскольку знала, что эта поездка на поезде — последний раз, когда ей еще можно быть в своей собственной одежде… и не известно, когда можно будет надеть ее снова.

Уже очень скоро ее жизнь будет состоять лишь из подготовки почвы к посадкам, прополки сорняков, сбора урожая да разговоров о погоде. Проходя практику, она слышала разговоры, дескать, уединенная деревенская жизнь может оказаться трудной для городских девушек, но она-то свое детство провела на ферме. Потому Бэт была уверена, что почувствует себя, будто вернулась домой. Кроме того, в некоторых графствах дружинницы Женской сельскохозяйственной армии, бывало, устраивали танцы по вечерам на выходных, для чего собирались в соседнем городке из тех деревень, где работали. Она надеялась, что и в Уорикшире все устроено таким же замечательным образом.

Толпа на перроне начала редеть по мере того, как люди входили в вестибюль станции. Ветер совсем растрепал завитые блондинистые кудряшки девушки и она как раз пыталась закрепить их обратно в прическу, когда заметила пожилого мужчину, стоявшего у двери комнаты ожидания, сжав в руках шерстяную плоскую шляпу, оливково-зеленый вощеная куртка болталась на его худых плечах. Бэт едва попала рукой в лямку своей торбы; от страха у нее стоял ком в горле и, нервно сглотнув, она направилась прямиком к встречавшему ее.

— Мистер Пенворти? — спросила она дрожащим голосом, несмотря на напускную уверенность.

Он оглядел ее так, словно покупал корову на ярмарке.

— Значит, это ты — лэнд герл.[19]

Она кивнула:

— Меня зовут Элизабет Педли.

— Уж больно длинно имя для такой малявки, — заметил он.

— Родители называли меня Бэт, и я хоть маленькая, но сильная.

Он недовольно дернул уголком рта.

— Неужели? Предыдущая девчонка, которую они нам прислали, не стоила и бумаги, чтобы отписать домой про нее.

— Что с ней случилось? — спросила Бэт.

— Ничего, продолжает работать на ферме до сих пор. Мы не можем позволить себе быть чересчур переборчивыми. Это была идея миссис Пенворти, чтобы подать заявку на вторую работницу. Он провел ладонью по голове и нахлобучил шляпу.

— Коль Миссис Пенворти зашла какая идея в голову, лучше всего ей не перечить. Идем. Скоро начнет смеркаться.

Мужчина потянулся было за сумкой Бэт, но она крепко вцепилась в нее.

Он крякнул.

— Как хочешь.

Следом за фермером Бэт спустилась по ступеням с железнодорожной платформы и пошла за ним, когда он направился к запряженной в телегу лошади, стоявшей на привязи у ворот.

— Ты на телеге-то ездила?

— Было дело, но недолго, — ответила она честно. — Родители держали ферму.

— А что, у них ее больше нет?

— Они умерли. Между Бэт и ее собеседником будто молния проскочила, так случалось очень часто, как только она в разговоре признавалась, что сирота. — Я жила у тетки в городе до восемнадцати лет, потом вступила в Женскую Земледельческую Армию.

— Бензин теперь бережем для работ на ферме, вот и ездим на телеге, — сказал Мистер Пенворти.

Она благодарно кивнула, потому что он обошелся без высказываний каких-либо глубочайших соболезнованиий по поводу ее утраты.

Когда Мистер Пенворти отворил ворота, чтобы девушка могла пройти, она закинула свою сумку в телегу.

— Поедешь на задках или на облучке? — спросил он.

— На облучке, пожалуй.

— Как хочешь, — снова сказал он.

Она вскарабкалась, уселась. Мистер Пенворти тоже уселся, затем взял вожжи. Прицокнул языком — и лошадь пошла.

Бэт думала, что по пути на ферму они будут беседовать, но ошиблась. Дорога была избита колеями, февральский морозец прихватывал. Всю первую половину поездки она старалась унять стучавшие зубы, а всю вторую часть пути держала рукой свою шляпку, чтобы та не слетела. К тому времени как Мистер Пенворти свернул с дороги подле указателя с надписью краской «Ферма Темпл Флосс», Бэт казалось, что пальцы у нее того и гляди отвалятся.

Лишь только лошадь притормозила и телега начала замедлять ход, боковая дверь фермерского дома распахнулась.

— Лен Пенворти, что ты творишь, ты почему позволил девчонке от самой станции ехать в одном тоненьком пальтишке? — властно крикнула высокая женщина в домотканом переднике, туго затянутом на талии. — Она ж околеет!

— Это, стало быть, миссис Пенворти, — пробормотал мистер Пенворти.

Бэт метнула взгляд в его сторону, но, к ее большому удивлению, лицо фермера не выражало ни раздражения, ни усталости. Он тепло улыбался

— Так-так, вы, должно быть, мисс Педли, — громко спросила миссис Пенворти и хлопотливо поспешила к ней.

— Пожалуйста, зовите меня Бэт, — сказала девушка.