Семен вздохнул и возразил:

— Надо — будешь искать!

Личность убитой до сих пор выяснить не удалось. Влад вернулся с неутешительными новостями: похожую женщину в розыск не объявляли.

— Мы проверили по общероссийскому — и тоже ничего. Наверное, еще рано, — Влад устало опустился на стул. — Будем ждать или связаться с журналистами?

Журналисты — народ серьезный. Сунешь пальчик — откусят руку по локоть. Не дашь инфу, объявят наипоследней жадиной.

— Ты предложил — тебе и карты, то есть фото убитой, в руки, — кивнул Семен.

— Тогда я пошел.

Влад вышел, оставив их втроем.

— Олег, что у тебя?

Сивцев раскрыл блокнот.

— С родственниками Ивлевой я разминулся. С дочерью Анны Козловой беседовал. Она повторила все то, что мы уже знаем. Мать была очень одинока, мечтала встретить положительного мужчину. Жили они раздельно, так что дочь наверняка знать не может, был у матери кто-то или нет. Хотя в последнее время Мария Козлова, Савина по мужу, стала замечать, что мать преобразилась, сменила прическу, сделала маникюр. Мы допросили знакомых мужчин Анны Козловой — ничего. Короче, нового я не услышал.

— Ладно, с Ивлевыми я поговорю сам, — Семен почесал карандашом за ухом. — И с чем идти к начальству? Топчемся на месте…

Он снова перечитал протокол осмотра трупа. Сухие фразы, выжимки, которые должны рассказать ему много чего. «Труп женщины лежит на спине. На вид — до сорока лет, рост сто шестьдесят пять, среднего телосложения, волосы светлые, длиной тридцать сантиметров, выложены вокруг головы в виде лучей. Глаза светлые, широко раскрыты». Описание положения рук-ног, расстояние между пятками, от кисти до пояса, одежда, обувь, смывы бурой жидкости, похожей на кровь…

— То, что он перерезает им горло, имеет какое-то значение или это просто способ убить? — размышлял он вслух.

— Для ритуального убийства маловато, — подал голос Шебеко.

— Да, — согласился Семен. — Только пентаграмм и пентаклей нам и не хватало. Какие еще версии будут? Серийного пока не трогаем…

— Грабеж? — вставил Витя. — Сумочку мы не нашли, а вдруг там были большие деньги?

— Хотя в первых двух случаях подобного не было, — напомнил Семен. — Еще? Мотивы преступления? Психологический портрет готов?

— Обещали к обеду.

— Нужно было поторопить! Я же не трактат просил!

Семен злился, большей частью на себя. Прошли целые сутки, а они почти не сдвинулись с места. Предстояла долгая, кропотливая работа: бумажки, поездки, расспросы…

Усталая, Алена возвращалась домой. Мимочка подвезла ее до подъезда и уехала. Прогулка по магазинам подняла настроение, хотя и отняла изрядную сумму. Алена купила много нужных и ненужных вещей, включая купальник, о котором давно мечтала. Может, еще успеет обновить его на пляже. Или обновит потом, когда поедет в Египет. Правда, там до сих пор стреляют.

А где не стреляют?.. Алена вспомнила соседа, и от хорошего настроения не осталось и следа. Вот ведь наглый, отвратительный тип! Мимочка с трудом отговорила ее пожаловаться в управление.

— Подумаешь, тебя разыграли!

— Ничего себе розыгрыш! — возмутилась Алена. — Я чуть со страху не поседела, когда увидела у него пистолет! Откуда я могла знать, что он из полиции?

— Ты же сказала, что пистолет не видела, только кобуру.

— Какая разница? Все равно страшно!

Но Мимочка убедила, что ссориться с органами не в Алениных интересах. Особенно если она сама виновата.

— Ты же мешала ему спать!

— Подумаешь, цаца какая!

Алена доехала до своего этажа, вышла из лифта и наткнулась взглядом на женщину, которая тщетно пыталась открыть дверь в квартиру соседа. Судя по всему, это была его мать. На ней были надеты капри и свободная блузка бирюзового цвета. На полу стояли сумки с продуктами и кастрюля, из которой пахло борщом.

Увидев Алену, женщина приветливо улыбнулась:

— Добрый вечер!

— Здравствуйте, — вежливо ответила Алена, раздумывая, стоит или нет вываливать мамочке правду про сынка.

— Я Елизавета Дмитриевна, ваша соседка. То есть здесь живет мой сын, а я иногда захожу к нему, рубашки там взять простирнуть, поесть принести. Работа у него не приведи Господь, все сам не успевает, — вздыхала она. — А вы?..

— Алена. С вашим сыном мы уже немного знакомы.

— Ах, вот как…

Женщина спрятала улыбку, и Алена не поняла, к чему бы?..

— Вы не поможете мне открыть дверь? Всегда я с этим замком мудрю. Сколько раз говорила Семену, чтобы он позвал мастера. Да куда там!.. Видимо, опять самой придется вызывать.

Алена помогла Елизавете Дмитриевне открыть дверь, занесла сумки на кухню. Не удержалась и с интересом оглянулась вокруг. Простенькая стенка, угловой диванчик, на столешнице застыл пустой чайник с откинутой крышкой. В мойке торчала одинокая чашка. Когда из нее пили последний раз? Жаль, что дверь в комнату была закрыта.

— Значит, вот так живут наши менты? — хмыкнула она и осеклась, заметив взгляд Елизаветы Дмитриевны. — Нет, это я к тому, что интересно.

— Ничего. Стало быть, вы в курсе того, кем работает Семен?

— Отчасти, — призналась Алена.

Ей вдруг расхотелось рассказывать приветливой соседке о выходке сына. Надо запомнить, что его зовут Семен. Простенькое в общем-то имя.

— Вы давно переехали сюда, Алена?

Словно угадав ее желание увидеть комнату, Елизавета Дмитриевна открыла двери. Она быстро двигалась по квартире, приводя ее в порядок: сложила свитер, убрала на полку книги по криминалистике, отправила старые газеты в макулатуру, отнесла пепельницу на кухню.

— Два дня назад, — ответила Алена, разглядывая фотографии в рамочках на столике. Сосед… То полуголый с удочкой в руках, то возле палатки в кругу друзей, рядом с седоволосым мужчиной, отцом, наверное. Эгоцентрист.

— Вам здесь нравится?

— Очень, — соврала Алена. Хотя нет, не соврала. Ей нравилась квартира до того момента, как в ней появился мент.

Вообще что она до сих пор здесь делает? Помогла Елизавете Дмитриевне и можно отчаливать домой.

— Хотите чаю? Я принесла Семе чай, очень вкусный. У него, как всегда, пустые полки… После того как он расстался с Галей — это его гражданская жена — совсем одичал.

— Да уж! — фыркнула Алена.

— Что? — переспросила соседка, появляясь из кухни.

— Я сказала, что жаль.

— Мне Галя нравилась. Симпатичная, целеустремленная… Но именно это не устраивало Семена.