Юлькин костюм тоже хорошо получился: широкая цветная юбка, белая блузка, много бус и настоящая цветастая шаль с кистями. И где ее только раздобыли!

Наконец гости расселись. Сначала выступил наш главный инженер, он говорил по-русски, а переводчик переводил по-французски. Шеф, так его называли за глаза, поблагодарил гостей, поздравил их с наступающим Новым годом и сказал, что сейчас дети, то есть мы, покажут небольшой концерт, мол, так у нас в России принято, традиция такая. Потом Юлина мама сказала несколько слов по-английски, чтобы американцам было понятно.

Все захлопали.

Мама объявила первый номер нашей программы.

Вышел важный Нурик в костюме зайца и громко отчитал стихотворение.

Потом по сценарию надо было позвать Деда Мороза, и все радостно кричали: «Дедушка Мороз!»

Честно говоря, папу я даже не узнала, так его нарядили и загримировали. Он вышел из боковой двери, стукнул посохом. Американцы аж зашлись от восторга. Снова захлопали. Папа постучал посохом, чтобы зажглась елочка, а мы помогали ему криками: «Елочка, гори!» Мама, естественно, включила гирлянду. И всем стало совсем весело. Как будто и правда поверили. Странные люди…

– А где же моя внучка?! – удивился Дед Мороз.

Взрослые и дети радостно завопили: «Сне-гу-роч-ка!» Я появилась из-за двери, раскланялась. Дед Мороз попросил меня спеть песню, и я спела: «У леса на опушке жила зима в избушке…» Наши подхватили припев: «Потолок ледяной, дверь скрипучая…» Американцы свистели, топали ногами, аплодировали и выражали крайнюю степень восторга. Пришлось петь еще раз, на бис.

Выступление Сережи-Петрушки тоже прошло на ура. За ним последовала Юлькина «Цыганочка», потом плясали зайцы и матросы. И, наконец, обмирающая от страха Наташа исполнила русский народный танец. Прошлась несколько раз по кругу, покружилась, присела и скрылась за дверью. Ей тоже здорово хлопали, но она больше не вышла. Естественно, каждый артист получил подарок от Деда Мороза.

Папа вошел в роль и предложил выступить гостям.

Эмми и Лейли не пришлось упрашивать, они смело вышли на середину сцены и спели хором песенку, как нам объяснила Юлина мама – про Новый год. Папа похвалил их, полез в мешок и достал оттуда пакеты с подарками. Сестренки раскраснелись от удовольствия. Уселись рядом с родителями и так и сидели, прижимая к себе пакеты.

Венсан о чем-то пошептался со своей мамой и попросил всех немного подождать. Он ушел, но через несколько минут вернулся с гитарой. На сцене поставили стул, он раскланялся и сказал, что споет старинную французскую песенку о любви. Взрослые засмеялись, захлопали. Песенка называлась: «Вей ветерок», во всяком случае, так ее назвал наш переводчик. Я смотрела на него и думала: какой же он милый! Как хорошо, что мы познакомились! Надо же, я даже не знала, что Венсан так хорошо умеет играть на гитаре, и голос у него приятный, прямо настоящий певец! Песенка Венсана тоже имела успех. Он снова раскланялся и откинул руку в сторону, как бы говоря: это моя мама, она меня петь научила. Маме его тоже хлопали, но она спеть отказалась. Венсан получил свой пакет с подарком и с достоинством вернулся на место.

Потом снова выступил шеф, пригласил американцев к нам на Новый год. Взрослые поднялись, задвигали стульями. Я позвала Венсана и сестренок, вместе с Юлей объяснили, чтобы они не уходили, потому что еще будет угощение. Наташа уже переоделась, а мы с Юлей решили не снимать наши костюмы. Венсан сказал мне, что я «тре жёли», насколько мне известно, это был комплимент, что-то вроде «очень красивая».

Взрослые разошлись, предоставив нас самим себе. Мы сообща накрыли стол и устроили себе настоящий праздник. Мне очень понравилось чувствовать себя хозяйкой! Когда все основательно объелись сладкого, мы устроили танцы. Выяснилось, что, кроме Венсана, никто не умеет танцевать вальс. Он нас учил по очереди. Корону мне пришлось снять, все-таки в ней было не слишком удобно. Я танцевала и с малышами, чтобы никого не обидеть. Они так смешно старались подражать Венсану!

Куда-то пропали Нурик и Аднан. Мы нашли их в спальне, где они и уснули. Маленькие еще, устали.

Вернулись мама и папа, спящих малышей отнесли по домам. Венсан еще раз поблагодарил всех нас и сказал, что ему тоже пора.

Когда мы прощались у дверей, он наклонился и поцеловал меня в щеку. Кажется, никто не видел…

Наши встречали Новый год с американцами на вилле шефа Ананьина. Около полуночи меня разбудила мама:

– Ирина, вставай! Скоро Новый год! Одевайся, сейчас будет фейерверк!

Мы вышли на улицу. Я увидела много людей и сонную Юльку.

А потом все закричали: «Ур-ра!», – и ка-ак бабахнуло!

Я стояла рядом с Юлькой и смотрела в небо, на осыпающиеся разноцветные звезды.

– Хороший праздник, – зевая, сказал Юлька.

– Да-а, – согласилась я, вспоминая, как Венсан поцеловал меня перед уходом.

Никаких особенных развлечений в поселке не было. Все приходилось выдумывать самим.

Наши мамы увлеклись вязанием. Они скупали модные журналы, изучали сложные узоры, а потом хвастались своими успехами.

Еще у нас в Контракте была библиотека и старая швейная машинка «Зингер».

Старинную швейную машинку мама узурпировала сразу же и никому ее не давала. Дело в том, что машинка была нерабочая, поэтому интереса к ней женщины не проявляли, она пылилась среди ненужных вещей в нежилой вилле. Да и шить-то никто не умел. Машинку мама обнаружила при разборке всякого хлама, перенесла к себе, наладила ее как-то, чем сразу же вызвала зависть остальных. Женщины потянулись с просьбами «подрубить, ушить, сострочить…».

– Вот при мне и строчи! – заявила мама на попытку одной из женщин унести починенный инструмент.

– Она же общая! – гудела супруга начальника Контракта Лида Ананьина.

– Была общая, а стала моя! – отрезала мама.

– Гала, ты не права, – не унималась Лида.

– Хорошо, забирай. Но больше я ее чинить не буду. Бегать по всем виллам для того, чтобы правильно вставить нитку в шпульку, или смазать, или иголку поменять, – не дождетесь!

И женщины смирились.

Библиотека была кочующей, но перемещалась она медленно. Понятное дело: книги кто-то должен был переносить, а все всегда были страшно заняты. Поэтому книги переезжали раз в несколько месяцев, и то только потому, что занимали у своих временных владельцев целую комнату и каждая женщина рада была от них избавиться. За библиотекой надо было смотреть: вести формуляры, мыть полы после незваных гостей, то бишь читателей, одним словом – напрягаться. А напрягаться никто не любит.

Конечно, мы смотрели телевизор. По вечерам взрослые собирались у кого-нибудь дома, общались, пили чай, разговаривали. Помимо сериалов телевизор показывал затяжные марокканские концерты, которые мы смотрели, ничего не понимая, потому что певице, пропевшей особенно долгую ноту, зрительный зал устраивал бешеную овацию, на что счастливая исполнительница отвечала еще более долгим вибрирующим звуком своего голоса, чем вводила поклонников в полный восторг.