Отдел здравоохранения не смог нас закрыть!

Уникальный «Дом "Багамалама-Диндон"»

Снова сложив пальцы домиком, доктор Проликс смотрела, как ячитаю:

— Не хочешь выпить? — спросила она.

Бросьте жребий. Зад? Расслабьтесь. Голова? О, да у вас вмозгу живут паразиты! Все правильно. У половины из нас в голове живет паразитToxoplasma gondii. Но пока не настолько сильный, чтобы пробуравить мозг.

Токсоплазма — паразит микроскопического размера. Обычноиммунная система человека держит его в ежовых рукавицах, так что, если он у васесть, вы, скорее всего, никогда об этом не узнаете. Фактически токсоплазма нехочет быть у вас в голове. Пойманная в ловушку внутри вашего прочного черепа,подвергающаяся нападению иммунной защиты, она не может отложить яйца, а этоозначает, что для нее большая эволюционная игра окончена.

Гораздо охотнее токсоплазма жила бы в пищеварительнойсистеме вашего кота, ела кошачью еду и откладывала яйца. Потом, стоило быкотику покакать, яйца выбрасывало бы на землю, где они дожидались бы другихбегающих там созданий. К примеру, крыс.

Одно короткое замечание о крысах: они очень часто служат дляпаразитов в некотором роде поездами, перенося их с места на место. В своейработе мы называем такое существо переносчиком инфекции. Крысы ходят по всемумиру и размножаются словно ненормальные. Попасть на «Крысиный экспресс» — одиниз главных способов, которым распространяются самые разные заболевания.

Проникнув в крысу, токсоплазма начинает производитьизменения в ее мозгу. Если нормальная крыса столкнется с чем-то, пахнущим, каккошка, она пугается и убегает. Однако зараженным токсоплазмой крысам нравитсязапах кошек. Кошачьи «пи-пи» вызывают у них любопытство, и они будут рыскатьчасами, пытаясь найти источник этого запаха. А он не что иное, как кошка,которая съест их. В результате токсоплазма счастлива, потому что больше всегона свете хочет жить в кошачьих кишках.

У помешавшихся на паразитах есть сентенция, характеризующаято, чем коты являются для токсоплазмы: «конечный организм-хозяин». В конечноморганизме-хозяине паразит может жить припеваючи сколь угодно долго, есть нахаляву, иметь множество детишек. Большинство паразитов живут в нескольких видахживотных, но все они стремятся добраться до своего конечного хозяина… это райдля паразитов.

Чтобы попасть в свой рай, токсоплазма контролирует разум.Заставляет крысу разыскивать кошку и быть сожранной. Жуть, правда?

Однако с людьми ничего такого не произойдет, верно?

Ну, может быть. Однако никто реально не знает, что именнотоксоплазма делает с людьми. Исследователи собирают группу людей с токсоплазмойи без нее, тестируют их, изучают привычки, расспрашивают друзей. И вот что онивыясняют.

Зараженные токсоплазмой мужчины бреются не каждый день,редко носят галстуки и не любят подчиняться правилам социального общения.Зараженные токсоплазмой женщины любят тратить деньги на наряды и имеютсклонность заводить множество друзей. Остальные люди считают их болеепривлекательными, чем незараженных женщин. В общем и целом исследователивыяснили, что инфицированные люди интереснее для окружающих.

С другой стороны, людям без токсоплазмы в мозгу нравитсяследовать правилам. Если вы одолжите им денег, они с большей степеньювероятности вернут их. На работу они приходят вовремя. Мужчины реже участвуют вдраках. Женщины имеют меньше бой-френдов. Можно ли это считать результатомвоздействия токсоплазмы?

Слишком жуткое предположение, правда? Должно быть другоеобъяснение. Может, некоторые люди всегда ненавидели ходить на работу вовремя иим нравилось иметь дома кошку, потому что кошки тоже не ходили бы на работувовремя, если бы им надо было ходить на работу. Эти люди взяли в дом кошку ипосле обзавелись токсоплазмой.

Может, другая половина человечества, те, которым нравитсяследовать правилам, обычно предпочитала собак. Принести. Сидеть. Ждать. Врезультате их мозги остались свободны от токсоплазмы. Может, существуют дватипа людей, отличающихся изначально. А может, и нет.

У паразитов есть одна особенность: в отношении них трудносказать, кто они — уже вылупившееся дитя или яйцо. Может, на самом деле мы всероботы и все, что мы делаем, делается по приказу паразитов. В точности как этивечно голодные, подергивающиеся улитки…

Вы и вправду любите своего кота? Или это токсоплазма вголове велит вам заботиться о котике, своем конечном хозяине, чтобы в одинпрекрасный день она тоже смогла насладиться раем для паразитов?

Бар Дика изменился мало, в отличие от меня. И дело не тольков том, что мои возможности значительно расширились. Я стал старше, умнее и ужегод прожил в Нью-Йорке. Теперь у меня был взгляд взрослого человека.

Выяснилось, что среди клиентов бара было немного женщин.Точнее говоря, они вообще отсутствовали. Просто компания парней в кожаныхкрагах играли в бильярд, пили пиво, время от времени принимали «стаканчикДжелло»,[8] слушали смесь кантри и классического диско.

Я испытал чувство облегчения, честно. Я мог торчать тут безнеобходимости и таращиться исключительно в свой стакан, чтобы избежать контактас горячими девчонками. Даже лучше того — любая нормальная женщина, котораяпостоянно заглядывает сюда, бросается в глаза, точно банан в стакане виски сольдом. Конечно, кто-нибудь да вспомнит высокое бледное создание в длинномчерном платье, клеящееся к заблудшим техасцам.

— Будете пить? — спросил бармен.

Я кивнул; небольшой стимул может подстегнуть мои ускользающиевоспоминания.

— «Багамалама-Диндон», пожалуйста. Бармен вскинулбровь, повернулся и позвонил

в висящий над стойкой колокольчик. Парни, играющие в бильярдв задней части бара, захихикали, а внутри моей головы что-то вынырнуло изоблака воспоминаний. «Дин!» — сказал мой мозг, и я вспомнил, что всякий раз,когда заказывали «Багамалама-Диндон», звонили в специальный колокольчик. Вототкуда «Диндон» как часть названия.

Ну, до некоторой степени. Я смотрел, как бармен достает изморозильника банан, кладет его в высокий стакан, наливает ром, таинственный сокиз пластиковой тары с надписью «Б/С» и в конце концов очень осторожно слойкрасного ликера. Я ощутил запах, напоминающий лекарство от кашля.

— «Нассо Ройял»? — спросил я. Бармен кивнул:

— Да. Я должен вас помнить?

— Вы имеете в виду, по тем временам, когда отделздравоохранения еще не закрыл вас? — спросил я.