— Стив в следующем месяце поедет на родео, с той каурой кобылой с белой гривой и хвостом. Надо посмотреть, как она будет держаться на скачках. Как, я забыл, ее зовут?

— Мо-ни-ка, — ответил Бак нараспев, и его выцветшие голубенькие глазки сверкнули. — Двадцать лет назад я бы сам за нее взялся.

— Двадцать лет назад эта кобыла еще не родилась, — сказал Джейк, уплетая вторую порцию сладкого пирога.

Стив, по-мальчишески засмущавшись, уткнул нос в тарелку, и лицо его залилось багровым румянцем.

Бросив быстрый взгляд на остальных, Энни подала голос:

— Я в прошлом году видела родео по телевизору. Вы выступаете на необъезженных лошадях?

— Да, мэм, — ответил Стив и сразу же гордо выпятил грудь. — На быках тоже, без седла, а на необъезженных лошадях с седлом. И лассо тоже бросаю.

— Но выступать на родео — разве это не опасно?

Стив выпрямился на своем стуле, насколько это было возможно, и на лице его появилось очень волевое выражение.

— Вы не беспокойтесь, мисс Энни. Я знаю, что делаю. — Мальчик встал из-за стола и, отодвигая стул, добавил: — Было вкусно. — И неспешным шагом вышел.

Тома и Бак также сказали по комплименту и последовали за Стивом.

Трэвис отодвинул свою тарелку и сообщил:

— В жизни так вкусно не ел.

Затем этот крупный блондин вытер рот и вынул сигару и спички.

Энни нахмурилась.

Трэвис внимательно посмотрел на нее.

— Можно мне… не разрешите ли вы мне покурить за чашкой кофе?

— Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали.

Подмигнув, Трэвис подхватил свою чашку с кофе и вышел.

Энни повернулась к Джейку:

— Я совсем не хотела выгонять его.

— Не беспокойся. Он посидит на крыльце.

Чувствуя, что очень устала, она собрала тарелки и направилась в кухню. К ее большому удивлению, Джейк последовал за ней с еще одной порцией грязной посуды. Поставил стопку на рабочий стол возле раковины и сказал:

— Если что, я у себя в конторе.

Когда дверь за ним закрылась, Энни окинула тоскливым взором груды грязных тарелок и сковородок.

— Ну вот, опять то же самое.

Вздохнув, Энни включила горячую воду. Живо представила себе, как Габби будет хохотать, когда узнает, что ее сестрица, повар-специалист по блюдам для гурманов, устроилась на работу на скотоводческое ранчо…

Неделя ушла у Энни на то, чтобы привести кухню в порядок. Когда с этим было покончено, она в одно прекрасное утро, перемыв и убрав посуду после завтрака, вышла из дома и взялась за запущенный огород и цветочные клумбы.

Проработав час, Энни решила отдохнуть. Неожиданно она почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась. Неподалеку стоял Джейк и наблюдал за девушкой.

— Это бабушкин огород, — сообщил он, сдвинув широкополую шляпу на затылок.

— Он зарос сорняками. — Она смотрела, как он идет к ней.

— В общем, да.

Энни наклонилась, чтобы вырвать сорняк.

— Вам что-нибудь нужно?

— Только что выпил кружку твоего замечательного кофе. И сжевал целую пригоршню испеченного печенья.

Энни уселась на корточки. Взгляд ее остановился на поношенных джинсах, ткань которых плотно обтягивала его мускулистые бедра.

Джейк сунул руки в карманы.

— Хочешь с полчасика покататься верхом?

Услышав подобное предложение, Энни сжалась.

— Никогда в жизни не сидела на лошади. И в мои планы не входит учиться верховой езде.

— Ну же, Энни. — По его лицу пробежала тень раздражения. — Я научу тебя. Если уж живешь на ранчо, так надо уметь ездить верхом. — Он завел руку за спину и из заднего кармана вытащил пару маленьких перчаток. — Это Бак купил для тебя, когда ездил в город за почтой. Я оседлал Шалфейку. Она добрая.

— Надо было сначала узнать мое мнение. Я совсем не хочу карабкаться на громадное животное.

Потеряв терпение, он хлопнул перчатками по бедру.

— Ты живешь на ранчо, Энни. Мы все здесь ездим верхом.

— А я не буду! — Она схватила садовый совок и принялась ковырять землю. — Вот на велосипеде — всегда пожалуйста. Ездит он не хуже лошади, его не надо кормить и за ним не нужно убирать.

— Ты боишься?

— Я не трусиха, а всего лишь здраво оцениваю ситуацию. Ведь если я вдруг упаду с лошади и сломаю себе шею, вы притащите меня в кухню, прислоните к плите и прикажете готовить обед.

— Не-е. Просто не стану платить жалованья в период нетрудоспособности. — Он подошел ближе и протянул ей руку. — Ну пойдем же!

Все еще с неохотой она поднялась и стряхнула грязь с ладоней.

— Мне надо хоть умыться.

— Даю пять минут. Я нашел сапоги, которые сам носил, когда был мальчишкой. Они у двери твоей комнаты.

Пять минут еще не истекли, когда они встретились на крыльце и пошли прямо к загону. Две лошади, прядая ушами, ждали их. Поводья были привязаны к столбу ограждения. Сжимая в руках перчатки, Энни замерла, не в силах отвести взгляда от черного жеребца.

— Вы поедете на Бандите? — спросила она, прилагая большие усилия к тому, чтобы голос ее не дрожал.

— Ага. А гнедая кобыла для тебя. Она настоящая леди, и у нее очень плавный ход.

Превозмогая себя, Энни посмотрела на ту лошадь, что была поменьше. Гнедая лошадка с черной гривой и черным хвостом вблизи казалась огромной. Да как же она заберется в седло?!

Джейк заговорил тихим, ровным голосом:

— Спокойно. Шалфейка смотрит на тебя. Держись так, как будто ты имела дело с лошадьми всю жизнь. Если она подумает, что ты боишься, то станет беспокоиться.

Энни покрылась крупными мурашками и подумала, что, как никто другой, понимает состояние лошади. Теплая ладонь Джейка легла ей на поясницу, и от его близости нервозность ее только усилилась.

— Я постараюсь, — сказала она, тихонько отстраняясь. — Что дальше делать?

— Погладь ее по шее. Поговори с ней. Назови по имени. Пусть она привыкнет к тебе.

Как только Джейк с Энни приблизились, обе лошади негромко заржали. Бандит протянул к Джейку морду. Джейк погладил жеребца по носу и негромко сказал:

— Если Шалфейка протянет к тебе морду, не бойся, погладь ее.

Больше всего Энни хотелось сбежать. Ноги подгибались, но она заставила себя коснуться теплой золотистой шеи и сказала тихонько:

— Хорошая лошадка. Красивая Шалфейка.

Шалфейка ткнулась мордой Энни в плечо, и девушка замерла от ужаса и даже перестала дышать. «Ну же, перестань, трусиха такая!» — выбранила она себя.