— Нам нужно попасть на поляну, чтобы не нервировать ожидающую нас ведьму. А там я все объясню.

— Игры со временем всегда кончаются плохо, Кеннет. Все должно идти своим чередом. Нельзя вмешиваться в ход времени. Я не исключаю, что это препятствие возникло не просто так, ведь мы едем немного быстрее, чем в прошлый раз.

— Ведьма смогла все обратить в свою пользу, — я покачал головой, понимая, что мой дружинник может оказаться прав.

— Она знает, что и как нужно делать и не идет вслепую, но даже у нее возникаю проблемы, правда несколько другого плана — вы разве не заметили, что ее разум слишком пострадал от этих экспериментов?

— О чем вы шепчетесь? — к нам подошел Лорен и смерил меня подозрительным взглядом. Я ничего не ответил, будучи уверенным в том, что он все же на данный момент должен оставаться в неведении о происходящем. Я не знаю откуда во мне была такая уверенность, но я своему предчувствию доверял.

— Да так, о фасонах сюртуков, какой лучше надевать, чтобы движения при фехтовании не сковывал, — я отмахнулся от него и начал смотреть, как быстро при помощи воздушного потока и небольшого тарана это небольшое препятствие было убрано с нашего пути. Все это время Лорен оставался на месте, глядя на меня прищуренными глазами.

Путь был свободен, и мы быстро достигли поляны. Стреножив лошадей, Тени быстро обустроили лагерь, обезопасив это место теми же заклинаниями, что и в прошлый раз. Лорена, как самого немощного отправили разжигать костер, а остальные, те, кто начал переживать это событие, не сказать, что радостное, во второй раз, взяли меня в плотное кольцо, и призвали к ответу. Грубить и применять силу они конечно же не стали, но взгляды у них были более чем красноречивы. И в этих взглядах читалось ничем не прикрытое желание вытрясти из меня сведения, возможно, вместе с душой.

— Необходимо повторить все максимально точно, насколько это вообще возможно, учитывая то, что я все намериваюсь попытаться спасти Лорена, чтобы не нарушить естественный ход вещей. У нас мало времени, а у меня еще тогда, перед тем как попасться в ловушку ведьмы, мелькнула мысль о том, как можно попробовать помочь Лорену. Поэтому я выторговал несчастные двадцать часов, чтобы попытаться реализовать хотя бы этот крошечный шанс.

— Что ты отдал взамен? — Льюис был мрачнее всех остальных, чего я, если честно, до конца не понимал. Мне была непонятна его излишняя обеспокоенность происходящим.

— Ничего, что может как-то катастрофически на нас повлиять. В общем, я думаю… — я не договорил, потому что в этот момент меня скрутила резкая боль во всем теле.

Такой боли в мышцах и костях я не испытывал никогда в жизни. Я согнулся от кинжальной боли в животе, закашливаясь, при этом у меня появилось ощущение, что я выхаркиваю собственные легкие. Оставалось только надеяться на то, чтобы легкие и желудок все же остались на своих законных местах.

Все суставы выкручивало с такой силой, что я упал на колени, не в силах больше стоять на одном месте. Рядом со мной опустился лекарь, но я закрыл глаза, потому что на фоне той боли, которой прострелило мою многострадальную голову, та боль, которая тревожила внутренние органы, и выламывала с точностью хорошего палача конечности, казалась просто комариным укусом.

Голова не только болела, но еще и кружилась, перед глазами то мелькали разноцветные вспышки, то начинало двоиться, и меня, похоже, даже вырвало, но этого я уже не осознавал.

Самое отвратительное в создавшемся положении заключалось в том, что пока я купался в этом море боли, мое сознание сохранялось и совершенно не хотело меня покидать. Я ощутил каждое мгновение этой, казалось, нескончаемой пытки и осознал его, а это были не те воспоминания, которые мне хотелось бы хранить в сердце.

Внезапно боль прошла, вся разом. Я резко сел и открыл глаза, поняв, что не могу дышать. Я хватал ртом воздух как рыба, выброшенная на берег, пытаясь протолкнуть в себя воздух, чтобы расправились легкие, которые почему-то словно спались и стали гораздо меньше, чем должны быть. Когда мне это удалось, от ощущения полнейшего кайфа, который принес мне первый же удачный вдох, появилось стойкое ощущение, что моим, непонятно откуда взявшимся мучениям, пришел конец, и я, наконец, отключился.

Когда я пришел в себя, то первое, что увидел — это было ночное небо. Чистое ночное небо, полное ярких звезд. Уже через секунду я понял, что времени на то, чтобы спасти Лорена практически не осталось и сейчас, буквально с минуты на минуту, повалит густой дым. Разочарованно ударив кулаком о землю, я резко сел и сразу же обнаружил моих людей, взявших меня в плотное окружение. Хмурые лица Теней, ничего не понимающий взгляд Лорена и суетившийся возле своей сумки и перекладывающий вещи Льюис явно давали понять, что произошло что-то неординарное и не поддающееся логичному объяснению. Я попытался встать, но с первого раза у меня это не поучилось: появилось ощущение, что мне приделали чужие ноги, которые ко всему прочему были немного длиннее моих собственных. Я плюхнулся на задницу и с раздражением услышал треск порвавшейся одежды, а филейной части, на которой я сидел, стало заметно прохладней. Рубашка на груди, жутко жала, и как только я поднял руку, повторилось то, что случилось со штанами — раздался треск, и подмышками образовались здоровенные дыры. Чертыхнувшись и собрав всю волю в кулак, я с трудом поднялся на ноги. Руку помощи никто из собравшихся мне не протянул, хотя, положа руку на сердце, я не принял бы ее. Все-таки у меня есть гордость, которая не позволила бы вот так издеваться над собой. Пояс с ножнами давил на живот, и мне пришлось снять ремень, положив его на землю. Сюртука на мне не было, и я как-то отстраненно вспомнил, что он находился в седельной сумке, потому что его длинные полы не позволяли мне комфортно чувствовать себя в седле. В тот раз я накинул его чуть позже, потому что тало прохладно. Вот только боюсь, что он на меня не налезет, с чего бы ему отличаться в этом от того же ремня? Надо бы Кодекс не забыть вытащить из внутреннего кармана.

— Так что же ты дал взамен, Кеннет? — слишком мягко, как с умалишенным, сбежавшим из психушки, через раз пускающим слюни, спросил Муун, прищурив глаза. Лорен поморщился, все