Дженни, прежде чем ее брови сходятся на переносице. Она топает последние несколько шагов к моей двери, держа в руках розовую картонную коробку для выпечки.

У Эмбер напрочь отсутствует стыд; ее плащ распахивается, и она пытается войти в мою квартиру. Я загораживаю дверной проем своим телом, но она противодействует, обнимая меня за талию.

— Вот. — Дженни пихает коробку мне в живот с такой силой, что я уверен, что все содержимое внутри испорчено. — Похоже, у тебя есть планы. — Ее карие глаза, обычно наполненные добротой, пылают гневом. — С днем рождения, Бреннан, — выплевывает она и проходит короткое расстояние до своей квартиры. Хлопок ее двери словно удар в живот.

— О, ты готовил для меня? Это так мило, — напевает Эмбер.

Ее голос обрывает что-то внутри меня, и я отстраняюсь, хватаю ее за плечи и говорю спокойно и четко:

— Мы никогда больше не будем вместе.

— О, я люблю Тейлор5…

— Нет! Не песня. Мы закончили, Эмбер. — Я указываю на стол. — Это не для тебя. А теперь, пожалуйста, уходи.

— Прекрасно! Я все равно была слишком хороша для тебя. К твоему сведению, я трахалась с Кертисом, когда мы были вместе! — кричит она.

Впрочем, это не имеет никакого значения для меня.

— Уходи, — требую я, и она, наконец, понимает намек.

С коробкой для выпечки в руке я закрываю свою квартиру и бегу к Дженни. Стучу в дверь.

— Уходи! — выкрикивает она.

— Я никуда не уйду. Мне нужно с тобой поговорить.

— Иди поговори со своей девушкой, — кричит она через дверь.

Моя кровь закипает при одной мысли об Эмбер и о том, что она испортила нам вечер.

— У меня нет гребаной девушки! — громко говорю я с немного излишней силой.

Дверь распахивается. Нос Дженни порозовел, а на щеках влажные потеки. Черт возьми, нет. Видя ее такой, я подавляю весь свой гнев и наполняюсь страхом.

— Ты плачешь? — спрашиваю я и протягиваю руку, чтобы смахнуть ее слезы костяшками пальцев.

— Нет.

— А выглядишь так, будто плакала. Все в порядке? — Я касаюсь другой щеки, и девушка резко вдыхает.

— Я плачу, но не потому, что мне грустно, — ощетинивается она и скрещивает руки на груди. — Я зла. Мне хотелось сделать твой день рождения особенным, и, наверное, вид тебя с Эмбер просто застал меня врасплох.

— Эй, мне жаль. Я ее не приглашал.

— Бреннан, — многозначительно произносит Дженни. — Я видела свечи и все, что было внутри. Тебе не нужно лгать.

Итак, я на распутье. Я могу струсить, и она никогда не узнает, или…

— Слушай, я собираюсь выложить все на чистоту. Ты мне нравишься, Дженни. Очень. И я вроде как понадеялся, что, после того как ты сказала, что зайдешь, сегодняшний вечер мог быть похожим на первое свидание. — Я встречаюсь с ней взглядом, наблюдая за ее реакцией.

— О. — Ее рот приоткрывается, и между нами воцаряется тишина.

— Но если ты не хочешь, то все нормально. Я приготовил ужин. Итальянский, поскольку ты упоминала, как сильно тебе нравится кухня…

— Ты приготовил для меня ужин? — Ее губы растягиваются в самой ослепительной улыбке

Один только этот вид заставляет меня хотеть стать лучшим мужчиной, лучшим из мужчин, если только у меня будет шанс на что-то с ней. Но потом я вспоминаю…

— О черт! Запеканка! — восклицаю я, и ее глаза расширяются.

Мы оба мчимся к моей двери, и я распахиваю ее. Комнату заволокло дымом. Я бросаю коробку с выпечкой на прилавок, чтобы взять прихватки. Огня нет, но запеканка сгорела к чертовой матери.

— Вот тебе и хороший повар, — смеется Джен.

Комната, в которой всего несколько мгновений назад витал аромат идеально приготовленной еды, теперь пахнет гарью.

— Черт. Мне очень жаль, Дженни.

— Мне тоже жаль, — говорит она.

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как она открывает коробку, ее подарок для меня. Не совсем уверен, что это должно быть, или, скорее, что это было до того, как отправилось в увеселительную поездку. Я приподнимаю бровь, и девушка хихикает.

— Это был торт. Я попросила пекарню сделать его особенным. Пожарная машина с номером шестьдесят девять по бокам. И пламя тоже. Это было чертовски эпично, — вздыхает она.

Я подхожу ближе, загоняя девушку в угол моей крошечной кухни.

— Уверен, что так и было, — бормочу я. — Спасибо за торт, Дженни. — Я встречаю ее взгляд, и время будто бы останавливается.

Девушка облизывает губы, и мой взгляд перемещается на них. Боже, как же я хочу ее поцеловать.

— Мы отличная пара. Мы реально испортили твой день рождения, не так ли? — шепчет Джен.

Я беру ее лицо в ладони и провожу подушечками больших пальцев по ее губам. Дженни закрывает глаза, и я запоминаю каждую деталь этого момента — от запаха обугленной запеканки и раздавленного торта на столешнице до мягкости и сладости ее губ. Затем я позволяю себе сделать то, о чем мечтал месяцами.

Мои губы соединяются с ее, и мы двигаемся вместе, изучая, пробуя друг друга на вкус, посасывая. Я отнимаю одну руку с ее лица, чтобы провести кончиками пальцев по телу Дженни, наслаждаясь тем, как девушка стонет, когда я дотрагиваюсь до ее бедер. Использую другую руку, чтобы обхватить сзади за шею и притянуть вплотную к своему телу. Мы оба стонем сквозь поцелуи.

— Боже, я хочу тебя, Дженни.

— Возьми меня, Бреннан.

Она берется за работу: проворными руками сначала стягивает с меня рубашку, а затем дергает за пуговицу моих шорт. Блядь. Да.

Я прерываю ее, чтобы ответить взаимностью, освобождая девушку от мягкого хлопчатобумажного сарафана.

Дженни снова тянется к моему поясу, но я отстраняюсь. Мой член уже пульсирует и тверд как камень. Я ни за что не опозорюсь в свой день рождения. Если она прикоснется руками или ртом к моему члену, то я кончу меньше чем за две минуты.

— Я не поужинал. И не получил десерт, — сообщаю я, а затем провожу руками и взглядом по фантастическому лифчику. — Я голоден. — Опускаю чашечки и держу ее груди в своих руках. Затем опускаю голову, чтобы пососать один твердый сосок во рту.

— О-о да, — стонет она, запуская пальца мне в волосы.

Осыпая поцелуями грудь и спускаясь к пупку, я падаю на колени и стягиваю ее трусики на пол. Прерывистое дыхание девушки наполняет комнату, когда мои губы приближаются к ее центру. Я чувствую запах возбуждения, и мой член пульсирует от желания оказаться внутри.

— Положи руки на стойку, — требую я, и она повинуется.

Я поднимаю одну ее ногу и закидываю себе на плечо. Она кричит, крепко сжимает гранит