– Я сожалею.

Он говорил, будто давился бритвенными лезвиями. Она удивилась, по собственному опыту зная, что такие мужчины, как Марк, извиняются нечасто.

У нее был выбор – послать его ко всем чертям или принять извинения.

Иза понимала причины поступков Марка. Ее отец действительно обокрал его. Умоляя Марка пощадить Сальваторе, она тоже сделала свой выбор.

Открыв дверь шире, она отступила назад.

– Я только что открыла бутылку пино нуар.

– Я бы не отказался.

Его голос прозвучал мрачно и притягательно. Она почувствовала жар внизу живота. Несмотря на прохладу кондиционированного воздуха, ее бросило в пот.

– Наверняка ты привык к другим винам, – она налила ему бокал, – но мне нравится это.

Он осушил бокал одним глотком.

– Ну ладно. Может, ты хочешь…

Он пересек кабинет, загораживая ей путь. Протянул руки и обвил ее гибкое тело, притягивая к себе.

– Я пришел не ради вина, Иза.

– О да, – ее голос дрогнул, она откашлялась, – очевидно.

– И, кроме того, я пришел не извиняться.

– Марк… – Ее голос прозвучал низко, надтреснуто. – Я не думаю, что…

– Просто послушай. – Он обхватил ее лицо сильными ладонями. Наклонился, и губы, мягкие, как крылья бабочки, скользнули к ее рту. – Я не издевался над тобой там, на террасе. Не смеялся. Не пытался дискредитировать тебя.

Ее соски затвердели, как бусинки, несмотря на прежнюю решимость никогда не позволять ему играть с ней снова.

– Я чувствовала себя именно так.

– Знаю. Я виноват.

Губы скользнули по ее нежной коже, язык пощекотал сладкий уголок рта.

– Неправильное время, неправильное место.

Марк коснулся губ Изы, мягких и нежных, слегка, словно приручая. Изабелла вздрогнула, когда его язык дотронулся до ее нижней губки и в следующий миг сразу завладел ее ртом, лаская и терзая его требовательными поцелуями.

– Единственным моим оправданием, – вставлял он в промежутках между страстными ласками, – может послужить то, что даже спустя столько времени ты сводишь меня с ума. С тобой я забываю обо всем.

Лодочка его ладони накрыла ее грудь через тонкий трикотаж майки.

– Забываю, кто я и где нахожусь.

Он провел большим пальцем вокруг соска.

Сердце Изы колотилось, грудь порывисто вздымалась. Она по глотку втягивала воздух в сжавшееся горло.

– А меня тоже забываешь?

– Я никогда не мог забыть тебя, хотя, можешь мне поверить, пытался.

Его слова больно ужалили, но за ними стояла несомненная честность.

Иза больше не желала противиться.

Она вполне могла списать все на вино, одиночество или шок от встречи после долгой разлуки. Но, если уж быть честной, она хотела его. Всегда хотела. И если этот миг – все, что у нее когда-либо случится с Марком Дюраном, что ж, она хотя бы успеет попрощаться с ним. Не так, как в прошлый раз.

Поэтому она вовсе не сопротивлялась, когда его поцелуи проложили влажную дорожку по нежной шее. Она запустила пальцы в темные шелковистые волосы мужчины и придвинулась ближе, навстречу его ласкам.

– Твое сердце бьется так быстро, – прошептал он, и его дыхание обожгло ей кожу.

– Потому что…

Она заставила себя замолчать до того, как наговорит лишнего. Однако Марк не позволил так ей легко сорваться с крючка.

– Что?

Он целовал ее, лаская бархатистую кожу груди.

Она не хотела признаваться, но…

– С тех пор, как ты касался меня. Я никогда не ставила под сомнение химию между нами.

Хотелось удержаться от погружения в больные для них обоих темы.

Она пробежалась пальцами по его груди.

Марк пришел к ней без пиджака и галстука. Единственным препятствием, мешавшим дотронуться до его горячей кожи, оставался синий шелк рубашки. Под цвет его глаз.

Иза касалась его и ощущала, насколько мощно он сложен. И она солгала бы, сказав, что не желает видеть его наготу, чувствовать тепло его кожи, упругость мышц под своими пальцами и языком.

Но здравомыслие, наконец, вмешалось. Она прекрасно помнила их недавний напряженный разговор и не собиралась проходить через унижение еще раз. Вместо того чтобы расстегнуть на нем рубашку, запустить руки под шелк и с наслаждением прикоснуться к упругим кубикам пресса, которые всегда сводили ее с ума, она невероятным усилием воли заставила себя отступить.

– Что ты собираешься делать, Марк?

Он оторвал губы от теплой кожи чуть ниже линии декольте.

– Я думал, это очевидно, Иза.

Его голос был насмешлив и властен. Она покраснела.

– Просто я имею в виду… Не знаю, чего ты от меня хочешь.

– Нет, знаешь.

Он посмотрел ей прямо в глаза. Изе всегда было трудно выдерживать его взгляд, но она заставила себя это сделать. Не вздрагивать, не моргать, не отворачиваться. В конце концов, она имела право знать, во что ввязывается. Это могло быть что угодно – от сексуальной мести до сексуального воссоединения с миллионом вариантов между этими двумя полюсами.

Прежде чем она отдалась бы ему, ей необходимо это знать.

Марк всегда был опытнее по части эротических игр. Контролировал себя, знал, чего хотел, умел формулировать мысли и желания. Всегда. И сейчас тоже.

– Я хочу тебя, Иза. – Он поглаживал ее спину вверх и вниз в ритме одновременно успокаивающим и возбуждающим. – Хочу целовать твою грудь, ласкать соски. Посмотреть, способна ли ты, как прежде, кончить лишь от того, как я их посасываю и покусываю.

Она ахнула и даже не попыталась скрыть смущение. Его возбуждающие слова пронзили насквозь.

– Хочу встать на колени перед тобой. Вылизать тебя и почувствовать, как ты кончаешь мне на язык.

Желание в его голосе звучало столь явно, что Иза ощутила, как сладко набухает и увлажняется ее женское естество.

– Я хочу взять тебя и прижать к ближайшей стене. Почувствовать, как твои великолепные ноги сжимаются вокруг моей талии. Войти в тебя, медленно и аккуратно. Ощущать, как ты пульсируешь, выкрикивая мое имя.

– Марк! – Она и вправду выкрикнула его имя, будто отвечая на просьбу.

– Хочу, чтобы ты кончала снова, снова и снова. На мои пальцы, на мой член, на мой язык. Чтобы ты сходила с ума от наслаждения. Чтобы…

Он не договорил. Она запустила руки в его волосы и притянула к себе, прижимаясь поцелуем к его губам. Сильно, страстно, едва ли не до синяка. Мир померк, остался лишь Марк и ее собственное пронзительное вожделение, желание почувствовать его внутри. До полного удовлетворения, насыщения.