– Понимаю, о чем вы, – сказал я несколько более сочувственно, нежели намеревался.

Однако Уилла, кажется, почувствовала искренность в моем тоне, и это помогло ей немного расслабиться.

– Меня зовут Уилла Портман.

– Это вы уже говорили.

– Я интерн, веду исследовательскую работу для Стюарта Брауна.

– Раз Стюарт Браун, то дело серьезное.

– Да уж, – сказала она с усмешкой. – Он и сам – человек серьезный, очень важный адвокат, особенно для тех людей, на которых наплевать всем остальным.

Стюарт Браун был знаменитым адвокатом-радикалом. К примеру, он представлял в суде интересы Свободного Мэна – черного воинствующего журналиста, которого арестовали три года назад за убийство двух сотрудников полиции. Урожденный Леонард Комптон, Свободный Мэн, был обнаружен в нескольких кварталах от места стрельбы, в Фар-Ист-Виллидже, с серьезным ранением. При себе у него был пистолет, из которого, как выяснилось, и были застрелены оба офицера. А вот те пули, что попали в него, прошли навылет, поэтому, из какого именно оружия в него стреляли, установить не представлялось возможным.

Свободный Мэн отказался назвать потенциальных сообщников, которые были с ним в ту ночь, и при этом категорически отрицал свою причастность к убийству. По законам Нью-Йорка ему, как и любому убийце полицейского, грозила смертная казнь. Он ни в чем не раскаивался и вообще отказался сотрудничать с полицией и следствием.

Было очень похоже, что в скором времени в Нью-Йорке произойдет первая за долгое время смертная казнь. Пока не вмешался Браун. «Машина Браун», как его называли, вывел это дело на качественно новый уровень. После того как он убедил всех, что многие из улик, приводимых против его клиента, являются косвенными, а адвокаты, определенные ему государством, – некомпетентными, была назначена апелляция. Газеты предположили, что было подано заявление о необходимой самообороне. От побережья до побережья прокатилась волна протестов в поддержку Свободного Мэна.

Я вовсе не был фанатом этой истории. Что же до полицейских, самих ставших жертвами, то и сам я был всего лишь кирпичиком в этой синей стене. Мало кто из простых смертных догадывается о том, как тяжело это – быть полицейским, которого почти все боятся и к кому каждый относится с подозрением. И мэр, и городской совет, и половина гражданского населения верили в самые худшие россказни про нас, а мы ведь рисковали жизнью дни и ночи напролет.

Мы.

Я по-прежнему ощущал себя сотрудником полиции. Когда я еще был на службе, меня били ногами и ножом, на меня плевали, в меня стреляли и снимали меня на тысячи телефонов. Каждый раз как я кого-то арестовывал, казалось, что весь мир ополчился на меня. А люди и не знали, как мы заботимся о них и об их жизнях.

– Так вы адвокат, мисс Портман?

– Аттестовалась в июне, – ответила она, – но я работаю на Брауна, потому что он делает именно то, чем я хотела бы заниматься.

– И что же Стюарту Брауну нужно от меня? – поинтересовался я.

– Ничего.

– Тогда зачем вы здесь?

– Я здесь потому, что мистер Мэн невиновен, а Стюарт Браун собирается его пустить вниз по ручью.

– По реке, – поправил я.

– Простите?

– Так говорится – «пустить по реке».

– Ах да, – Уилла смотрела на меня одновременно отчаянно и зло.

– А я-то думал, что Браун твердо вознамерился спасти Мэна, – признался я.

– Так оно и было, – проговорила девушка, – поначалу. Он набрал кучу улик против тех полицейских, которых Мэнни застрелил…

– Так он сознался в убийствах?

– Н-нет, – запнулась Уилла. – То есть да, но не так, как вы думаете. Его пытались убить. Они выследили его. А до этого убили троих его названых братьев, а еще одного покалечили так, что он остался парализованным. Они гнались за ним, а он – просто защищался.

Пока она говорила, взгляд ее блуждал по комнате, но, закончив свои обвинения, Уилла взглянула мне прямо в глаза.

– Итак, – подбодрил я, – Браун собирал доказательства…

– У него были даты и время, результаты баллистических экспертиз, показания надежных свидетелей, которые можно было проверить.

– Похоже, он вполне мог выиграть дело.

– Так и есть. То есть так и было. Но потом, недели две назад, Стюарт… не знаю, как и описать… он вдруг стал так холоден. По-другому и не скажешь. Мы должны были встретиться с одной церковной настоятельницей по имени Джоанна Мадд. Мисс Мадд согласилась дать показания о том, что офицер Валенс получал деньги от дьякона Мордечи за предоставление доступа к молодым бездомным с целью принуждения их к проституции.

– И это все управлялось прямо из церкви?

– На недавней службе баптистской церкви Христовой объявили благотворительный сбор, чтобы помочь сбежавшим из дома мальчикам и девочкам. У Мордечи и еще у некоторых из его друзей был доступ к детям. А Валенс, офицер Прэтт и другие управляли бизнесом.

– Это и есть ваша линия защиты? – уточнил я. – То, что Мэн и его команда боролись с проституцией?

– Не только это, – отозвалась она. – Не только. Мэнни говорит, что эти полицейские были замешаны в разных темных делах. И в кражах, и в наркотиках, и в убийствах. А тех, кто пытался им противостоять, убивали.

– А потом, по вашим словам, в один прекрасный день уважаемый мистер Браун просто взял и охладел к этому делу?

– Я его спросила, когда мы поедем к мисс Мадд, а он ответил, что мы к ней не поедем. Спросила почему, и он мне заявил, что все, сказанное Свободным Мэном, – ложь и что это он сам убил своих братьев, так как они собирались сдать Валенса и Прэтта.

Юджин (Йолло) Валенс и Антон Прэтт – это те полицейские, в убийстве которых обвинили Мэна. Они были примерными офицерами, имели награды и иногда даже исполняли обязанности телохранителей мэра и разных знаменитостей.

– Так может, Браун сказал правду? – предположил я. Слишком уж много я знал ни в чем не повинных полицейских, обвиненных в преступлениях, которых они не совершали. Я сам был одним из них.

– Мисс Мадд исчезла, – проговорила Уилла. – Несколько дней спустя я сама отправилась поговорить с ней, когда не смогла дозвониться по телефону. И ее сын Родни сказал мне, что она пропала. Дескать, она отправилась на встречу со Стюартом, но так и не вернулась.

Я вздохнул. Это получилось невольно. И я знал, что причина в том, что потенциальная клиентка сумела меня заинтересовать.

Она сцепила руки в замок и уставилась в пол.

– Всем привет! – в дверях стояла Эйжа. Она улыбалась. Короткие волосы ее стояли торчком под разными углами, словно поле колючей дикой травы. На синих джинсах, кажется, кто-то учился рисовать, а блузка была такой короткой, что даже близко не доходила до талии. Я хотел было спросить, вписывается ли такой наряд в рамки школьного дресс-кода, но тут Уилла подняла глаза. Из них катились слезы.