и не пытался связаться? – ахнула подруга.

Я неопределённо повела плечом:

– Почему не пытался? Там, в прихожей, уже четвёртый по счёту веник засыхает, и сам Мишель меня позвал, кажется, на всё что только можно и нельзя. Последний раз приглашал даже в оперу… Ума не приложу, откуда у него мой номер коммуникатора, я ж его не давала.

Даня поперхнулась яблоком, а я почуяла неладное:

– Погоди, так это ты дала ему мой номер?

Подруга продолжала активно кашлять и изображать смерть от обыкновенного фрукта.

– Даниэлла!!!

– Да что Даниэлла-то?

Она приподняла очки и принялась старательно вытирать несуществующие слёзы. Актриса недоделанная она, а не белая медвежатница!

– Ты дала ему информацию обо мне или не ты?

– Кому – ему? – И глазками хлоп-хлоп.

– Слушай, я не Фабрис, со мной это не прокатит! – Я почувствовала просыпающуюся злость. – Зачем ты это сделала?!

– Так Мишель просил… Он что-то заумное юридическое выдал, я сразу и не поняла, но он же хороший полуцварг и нам с Фабрисом очень-очень помог. Что я, не могу, что ли, ему твой номер дать? Тем более вы вроде как у меня в квартире как-то раз или два пересекались. Он же не маньяк какой-то… – И тихо добавила: – Не я, в общем.

Я закатила глаза. Вот же!..

– И вообще, гуманоиды с веснушками должны помогать друг другу!

«Г» – значит «логика».

– Ещё немного, и кто-нибудь обязательно назовёт заболевание в твою честь. «Синдром Дани». Я прямо так и вижу.

Данька неожиданно светло улыбнулась, соскочила с барного стула и крепко меня обняла. В глазах предательски защипало.

– Я тебя тоже люблю, Уль. Знаю, ты позлишься, но потом отойдёшь. Что там Мишель ещё натворил, рассказывай. Или это всё?

– Всё. – Почему-то получилось шмыгнуть носом. Проклятый полуцварг не шёл из головы уже долгих тридцать дней…

– Может, согласишься на обед с ним? Не ужин, это сразу настраивает на романтический лад, и всё такое, но обед? Выслушаешь его? – спросила Даня и задрала голову. Я была почти на голову выше неё, поэтому она сейчас со всей силы сжимала мои рёбра. Пожалуй, именно от этой крепкой хватки я вспомнила, почему её прозвище «Медведь».

– А толку-то? Особенно если он любит другую? Пойми, я не хочу быть удобной заменой.

– Быть такого не может. Цварги воспринимают мир через бета-колебания, у них есть механизм э-э-э… привязки, назовём это так. Когда мужчина долго и много проводит времени с женщиной, которая ему нравится, организм перестраивается на восприятие в первую очередь именно её колебаний. Если бы Мишель физически был привязан к Сисиль, то он не смог бы переспать с тобой. Ему было бы противно. По крайней мере, мне так объяснил Фабрис. И, опять же, Мишель полуцваг, то есть, скорее всего, у него эта привязка будет ещё и формироваться в разы дольше, чем у чистокровных собратьев, потому что резонаторы улавливают лишь узкий спектр и частоту эманаций других гуманоидов…

Я покивала, слушая сумбурные объяснения Дани, но вздохнула:

– Дань, ты знаешь, мне плевать, что там и как у цваргов устроено, как функционируют их организмы. Я просто не хочу быть запасной, понимаешь? Не хочу, чтобы через меня закрывали гештальты, и что там ещё бывает… Я хочу нормальных честных отношений. Это всё.

– Хм-м-м. – Подруга тоже тяжело вздохнула, посмотрела на внезапно завибрировавший коммуникатор и нехотя меня отпустила. – Уль, мне сейчас уже лететь надо, Фабрис ждёт внизу, но… ты подумай над тем, чтобы встретиться с Мишелем и хотя бы дать ему шанс. Он действительно хороший парень.

Я прикрыла глаза, чувствуя вновь подступающие к горлу слёзы. Хороший, наверняка ж… Успешный, симпатичный, остроумный даже подшофе и, судя по букетам, умеет красиво ухаживать. Вот только зачем ему я-то? Теперь, когда он сам добился реформы в законодательстве Цварга, у него ещё больше возможностей выбрать себе в жёны чистокровную цваргиню – не Сисиль, так ещё кого-то, кто будет ему идеально подходить.

– Улья-я-ян, – протянула Даня, заходя в прихожую, – а что это у тебя? Шэйтарри? Настоящий?! Ого, тебя босс на работе ценит, если такое даёт на дом. Знаешь, сколько стоит одна бутылка?

Я не стала говорить, что бутылка принесена всё тем же Марсо, и вздохнула:

– Да знаю, конечно. Я же бармен. Вкус у него, кстати, совсем как у мятной настойки. Я им мороженое и фрукты поливаю и чуть-чуть в тирамису на прошлой неделе добавляла.

– Мятной? – Коричневые брови подруги взлетели на лоб. Она, так и стоя одной ногой в кроссовке, а другой в носке на полу, глотнула из горла бутылки. – Да нет, что ты! Вкус потрясающего свежемолотого кофе с орехами, – заявила она, возвращая бутылку.

Наскоро обулась, зашнуровалась, прихватила ветровку и уже в дверях крикнула:

– Уль, ты всегда учила меня брать от жизни всё. Согласись на свидание на Цварге, честное слово, ну хотя бы ради того, чтобы муассанитовые горы увидеть. Это действительно настоящее Чудо Мира!

***

Мишель Марсо

Даниэлла выбежала из знакомого подъезда и плюхнулась на переднее сиденье рядом с Фабрисом.

– Ну что? – спросил я с надеждой.

– Цветы она получала, – пожевав губу, ответила девушка. – Приглашения тоже.

Фабрис завёл двигатель, щёлкнул тумблерами взлёта и молча поднял истребитель в воздух. Я давно заметил, что эмиссар высшего звена предпочитает не разговаривать, если обстановка позволяет. Зато Даниэлла в противовес характеру цварга просто обожала болтать.

– Почему ни на одно сообщение не ответила?

– Потому что. Ты вроде как и сам знаешь.

Я со стоном откинулся на спинку заднего сиденья. Да, швархово имя Сисиль сорвалось с языка утром после чудесной ночи с Ульяной, вот только думал-то я об Ульяне! Её эмоции смаковал, на её бета-колебания… не подсел, отнюдь, но реагировал, и ещё как. И ведь я не цварг, а полуцварг, и спокойно мог жить и дальше, позабыв об этом случае, вот только мне совершенно не хотелось выкидывать темноволосую барменшу из головы. За этот месяц я узнал о ней всю возможную информацию и чем больше узнавал, тем больше восхищался.

Ульяна Ласка не имела братьев или сестёр, но всё равно поддержала меньшинство таноржцев, которые проголосовали против введения квот на рождение детей. Будучи жительницей Танорга, она активно участвовала в политике, пыталась подбить население остановить ввод кощунственных мер, где государство накладывало вето на рождение более одного ребенка на семью*. Именно из-за активной гражданской позиции Аппарат Управления Планетой и выдворил Ульяну за пределы орбиты с размытой формулировкой «представляет угрозу обществу Танорга».

Девушка, однако, не растерялась и тут же обосновалась на Тур-Рине, где всего за два месяца