и мягко очертили контуры позвонков, спустились ниже, на крестец, а затем и на ягодицы, сжали и разжали. В каждом движении, в каждом прикосновении адвоката чувствовалось непередаваемое безграничное восхищение.

Мишель повалил меня на мягкий матрас, и когда я подумала, что он приступит к тому, на что намекала немаленькая выпуклость в штанах, он неожиданно сместил голову ниже и захватил горячими губами в плен мой сосок. Я ахнула от прострелившего жгучего желания, свернувшегося спиралью внизу живота, и вплела пальцы в волосы полуцварга. Он же, очевидно поняв благодаря рогам-резонаторам, как именно мне нравится, охотно добавил ладони к жаркой влажной экзекуции.

Мишель целовал меня везде, жадно ласкал, трогал и явно прислушивался: понравилось или нет. Я видела это по его лицу, по тому, как возбуждённо подрагивал хвост и как этот невыносимый мужчина самодовольно ухмылялся, находя на моём теле ещё один рычажок удовольствия.

Ладно, это самодовольство можно простить цваргам… и полуцваргам.

Особенно Мишелю понравилось водить языком по внутренней поверхности бёдер. Это место оказалось слишком чувствительным, и я невольно всхлипнула и схватилась за одеяло, пытаясь не выдать того, как сильно хотела, чтобы он прошёл чуть дальше и чуть глубже. Хвост адвоката, который с самого начала жил отдельной жизнью, с отчётливым скрипом оставил борозду… на потолке.

Он целовал исступлённо и ненасытно, качал на волнах удовольствия и с каждым прикосновением взвинчивал градус желания до такой степени, что мне уже самой хотелось изнасиловать этого фетишиста поцелуев. Я чувствовала себя парашютистом перед прыжком, которому отчаянно хочется рвануть вниз, но кто-то по ошибке привязал его страховочной цепью к кабине вертолёта. Обжигающий танец бархатных губ на обнажённых участках кожи откровенно сводил с ума. Терпеть это было почти так же невозможно, как и замёрзнуть в реакторе.

– Мише-е-ель… – взмолилась я, когда один невыносимый парень вновь восхитительно-жарко и бесстыже провёл языком, кидая мой рассудок в тёмный омут.

– Да, моя вишнёвая похитительница?

Его мятное дыхание щекотало впадинку пупка, а жёлтые глаза хитро-хитро поблёскивали в ночной полутьме. Свет так необычно ложился на его лицо, что можно было с равной степенью назвать его как чистокровным цваргом, так и не-цваргом вовсе.

– Ты планируешь мучить меня всю ночь?

– Ровно столько, сколько потребуется, чтобы удовлетворить тебя.

– Мне казалось, что пытки запрещены Конвенцией Федерации Объединённых Миров.

Медово-золотистые глаза сверкнули в полумраке.

– О! Так ты разбираешься в юриспруденции?

– Лишь в основных законах, – фыркнула в ответ и погладила мужское запястье с выпуклой сеточкой вен. – Я хочу совместного удовлетворения. Можно?

– А разве дам не надо пропускать вперёд?

«Вселенная, как же он сам держится-то?»

Его каменный орган отлично чувствовался сквозь тонкую костюмную ткань. С другой стороны, если он даже в баре так виртуозно себя контролировал… Нервничая, я облизала губы. Кто их, цваргов, знает, как у них принято? Даня ничего не упоминала об особенностях в сексе, но мало ли?

– Я хотела бы с тобой. Сейчас.

– Приговор обжалованию не подлежит?

Вот же… юрист! Как можно шутить и выглядеть настолько серьёзным одновременно? Я сделала вид, что задумалась на секунду.

– Нет, пожалуй, апелляцию подавать нельзя.

На этот раз Мишель запрокинул голову и громко расхохотался, а я завороженно смотрела, как задвигался кадык на его шее.

– Что ж, в виде исключения, я думаю, на первый раз мы можем поступить так, как ты настаиваешь.

Каким-то неведомым образом Марсо буквально за несколько секунд скинул одежду и перешёл от мучительно-медленных ласк до безумного нахрапа. Он соединил наши тела, на миг зажмурился и принялся двигаться так рьяно, что перед глазами ослепительно взорвались сверхновые – одна за другой. Вселенная! Если я думала, что пытки позади, то я точно ошиблась, потому что этот мужчина превратился в стремительный ураган. Меня трясло от упоительных толчков и ударов, из горла вырывались надсадные хрипы, а лёгкие горели, когда он наконец излился.

***

Мишель Марсо

У неё роскошные густые волосы и тёмно-карие глаза, умопомрачительно длинные ноги и нежная персиковая кожа, а губы цвета той самой пряной дикой вишни, которой пахнут её восхитительные эмоции. Она сама вся как ягода – такая же нежная и вкусная.

Когда Ульяна удивляется или задумывается, её эманации меняют оттенки, бета-колебания удлиняются или, наоборот, становятся очень частыми и ритмичными, а порой они и вовсе ощущаются невесомым кружевом, но меня преследует аромат всё той же дикой вишни, просто с другими оттенками. Когда она в очередной раз туго обхватывает меня, а пухлые губы раскрываются в сладком крике наслаждения, я понимаю, что, кажется, знал этот аромат и эти волны всю жизнь. Всю жизнь любил этот цвет и запах, этот неповторимый вкус.

Я упираюсь ладонями по обе стороны от лица Ульяны и пытаюсь запечатлеть этот образ на сетчатке. Девушка дышит тяжело. Конечно, она чистокровный человек, и ей физически сложнее… Влажные пряди прилипли к её лбу и шее, но я чувствую, что ей понравилось. Складывается стойкое ощущение, что, несмотря на профессию бармена в ночном клубе, у неё давно никого не было. Странно, я думал, что человеческие девушки, особенно таноржки, проще относятся к интиму. Прищуриваюсь, рассматривая раскрасневшееся лицо. Из-за темноты Ульяну можно было бы спутать с цваргиней, вот только те не позволяют себе так пахнуть…

– Я не знаю, что именно обычно говорят после феерического секса, – отдышавшись, говорит Ульяна, но я прикладываю палец к её вишнёвым губам и останавливаю.

– Тогда после него и скажешь.

– Как? Что? – Зрачки расширяются, делая глаза абсолютно чёрными, а я усмехаюсь и кладу ладонь на её живот. Я же сказал, что только в первый раз пойду по её рекомендациям.

Глава 7. Утро

Ульяна Ласка

Я проснулась в кровати и долго смотрела на спящего мужчину напротив, всё никак не веря, что это произошло… да ещё и со мной! Всё-таки была права Даня: есть в цваргах что особенное… Такого ошеломительного секса у меня ещё не было ни с кем.

А ведь подруга говорила, что представители этой расы не любят оставаться в постели на ночь с женщиной, будь то даже их жёны. Это как-то связано с их резонаторами, которые постоянно поглощают бета-волны извне… Интересно, можно ли рассматривать то, что Мишель не ушёл спать в гостиную, как начало серьёзных отношений?

Юрист забавно поморщился во сне, прядка волос попала ему на веко. Я приподнялась на локте и аккуратно её сдула.

– М-м-м, любовь моя, как же приятно ты пахнешь и в ментальном смысле, и в прямом, – полусонно пробормотал Мишель. – Ты не подставляешь, как же долго я