Или силиконовую. Словом, у него как будто была голова магазинного манекена. И находиться с ним рядом не очень-то хотелось.

Василиса так долго рассматривала затылок долговязого в шляпе, и то, как странно он сидел в кресле, будто в кабине какого-нибудь шикарного авто, закинув ногу на ногу, что не сразу обратила внимание на других пассажиров. Впереди, с другой стороны, сидела бабулька в малиновом берете и шалью «в комплект». Мелькнула мысль, что ей бы с бабой Раей на крестный ход пойти. Кажется, эта старушка, нисколько не обращая внимания на тряску, вязала что-то спицами.

И тут Василиса встретилась взглядом с парнем, что сидел чуть впереди. Он оглянулся и смотрел на Василису удивлённо, даже ошарашено, как будто ну никак не ожидал её увидеть. Темноволосый, симпатичный, лет на десять старше самой Василисы. Но точно не знакомый. Пропялившись с минуту, он легонько толкнул локтем свою спутницу – худенькую миниатюрную блондинку с косичкой. Парень взглядом указывал ей на Василису, как на диковинного зверя в зоопарке, но девица только раздражённо дёрнула головой. Ещё раз бросив взгляд назад, он всё-таки отвернулся.

Василиса смотрела на мелькавшие за окном облетевшие деревья. Где свечки-то взять? В совхозе только одна церковь, да и та разрушенная. У отца Павла? А с чего он ей их даст? Разве купить?

Автобус остановился, и парочка прошла к выходу. Девчонка всё-таки бросила взгляд на Василису. Тоже незнакомая – вся белая, только глаза чёрные. А парень так и таращился, как на привидение. Но они просто молча вышли и потопали по тропинке, уходящей в лес.

Внезапно Василиса вспомнила, что надо бы заплатить за проезд. Кондуктора почему-то не видно, так что пришлось встать и, цепляясь за поручни, ковылять к кабине водителя. Автобус тем временем уже гнал на огромной скорости, леса за окном слились в одну сплошную бурую полосу. Пол под ногами дрожал, поручни ходили ходуном. Кое-как, раскачиваясь и спотыкаясь, Василиса добралась до кабины, заглянула через потрескавшуюся перегородку и остолбенела.

Водителя не было. Собственно, и кабины почти не было – лобовое стекло разлетелось, от него осталась лишь половина, торчавшая осколками. Смятое кресло вдавлено в пол, водительская дверь отсутствовала. От руля и панели даже следа не осталось – полотно дороги неслось навстречу и исчезало под искорёженным креслом.

Язык прилип к нёбу, Василиса с трудом развернулась к салону. И её мигом впечатало в стенку за разбитой кабиной. Из-под вишнёвой шляпы на неё пустыми чёрными глазницами смотрел человеческий череп. Скелет приподнял голову и будто улыбнулся, тонким пальцем в перчатке коснувшись полей шляпы. Лицо бабульки было скрыто кружевной вуалью, но она преспокойно вязала себе на спицах, вытягивая алую ниточку из ридикюля, лежащего на коленях.

С огромным усилием оттолкнувшись от стенки, Василиса одеревеневшей рукой всё-таки смогла кое-как ударить по перегородке. «ЛиАз» замедлил ход и остановился, открыв переднюю дверь. Василиса кувырком вывалилась на обочину и поползла прочь от дороги. За её спиной двери захлопнулись и «сумасшедший» автобус покатил дальше.

Глава 3. Чем дальше, тем страшнее

На четвереньках Василиса немного проползла по колючей высохшей траве, сдирая в кровь ладони, потом кое-как поднялась на ноги и ломанулась прямо через кусты. Продравшись через облетевшие заросли, тонкими ветками царапавшие лицо и израненные руки, оказалась в пролеске. Тропинки видно не было, поэтому приходилось бежать прямо через сухостой, лавируя между деревьями. Но скоро дыхание стало сбиваться, и мелькание стволов замедлилось.

Василиса остановилась посреди небольшой полянки и упёрлась руками в колени, пытаясь отдышаться. Когда горло перестало саднить при каждом вдохе, чёрные круги перед глазами начали рассеиваться, а острая боль в правом боку чуть притупилась, наконец, получилось выпрямиться.

Вокруг сплошной стеной стояла роща, давно потерявшая всю листву. В голых ветвях не видно ни птиц, ни белок, жухлая трава покрывала землю лишь островками, повсюду зияли бурые проплешины растрескавшейся от засухи почвы.

Деревья кругом не отличались друг от друга, и вспомнить, в какой стороне находилась трасса, откуда прибежала Василиса, не вышло. Ссадины на лице и ладонях жглись и чесались, содранные коленки отдавали болью при каждом движении. Кое-как обработав ранки влажными салфетками, Василиса по привычке стала осматриваться в поисках мусорного бака, которого в лесу, естественно, не нашлось. Однако не оказалось и мусора – то есть, следов посещения леса людьми. Если бы где-нибудь отыскалось хоть заброшенное кострище или мешок с бутылками, да даже заплёванная полянка с обгоревшим мангалом, можно было бы утверждать, что люди где-то рядом. Но пересушенный лес окружал нетронутой чистотой. Впервые Василиса этому не порадовалась.

С трудом сдерживая рыдания, достала смартфон. Полдень. Подняла голову, солнце мутно светилось прямо над макушкой. Определить стороны света никак не удавалось – боль от ранок и паника мешали сосредоточиться. Связи нет, поискать в Сети правила выживания в лесу не выйдет.

Сжав телефон в руке, Василиса быстро пошла прочь от полянки. Просто топала, скрючившись, как старая сгорбленная бабка, чтобы хоть немного приглушить дрожащую воронку в животе. Слёзы текли по щекам, из носа капало. Василиса, хлюпая, вытирала лицо тыльной стороной кисти. Сквозь пелену проступали тонкие линии сучьев, потолще – стволов, под ногами штрихи сухой травы. И всё – в бурой мгле.

Где-то впереди вроде бы произошло движение. Вытерев слёзы, Василиса рассмотрела среди стволов маленький серый комок. У корней сосны вполоборота сидел кролик. Он смотрел на Василису искоса и шевелил длинными ушками. Воронка внутри вывернулась наизнанку, и с гортанным криком в зверька полетел смартфон. Кролик тут же дёрнулся и растворился среди голых деревьев.

Василиса подняла телефон и потопала дальше. Может, стоило пойти следом за кроликом? Как в сказке. Ага, в той самой, где чем дальше, тем страшней.

Деревья немного поредели, и в пыльном свете проступили голые стволы и несколько двигающихся силуэтов. Василиса прибавила шаг. Точно,