– Поедешь, ещё как. И учебники не забудь.

Через десять минут Василиса, так и не увидевшись с отцом, плюхнулась на заднее сиденье машины, устроив рядом рюкзак с книжками. Мама завела мотор гибрида и они выехали из идеально правильного квадратного дворика. За окном замелькали такие же аккуратные домики с цветущими клумбами, столиками, скамеечками и разноцветными гипсовыми фигурками. Лишь эти немногочисленные предметы садового интерьера отличали одинаковые таунхаусы друг от друга.

Мимо проплыла школа – ухоженная, как картинка с открытки. Чуть дальше – небольшая поликлиника, куда устроилась работать мама, за ней полянка с детской спортивной площадкой, и только потом – дома посёлка Покрышкино, центра Совхоза имени Дзержинского.

Некоторые домики старые, но идеально отремонтированные – разноцветные матовые стены, наличники, блестящие крыши. Другие – перестроенные под европейские коттеджи, везде сады с беседками и бассейнами, спутниковые тарелки и, как верно отметила мама, солнечные батареи.

Единственное обшарпанное здание на всю округу – церковь на отшибе и покосившийся, хотя и недавно покрашенный, домик священника. Василиса слышала, что в Советское время в храме устроили клуб, но когда совхоз пришёл в упадок, его закрыли. Теперь посёлок возродился, а церковь так и стояла с облупившимися стенами, дырявой крышей, из которой росли тонкие берёзки, и длинными чёрными проёмами окон.

Навстречу машине на велосипеде катил тощий блондинистый парень с жидкой бородёнкой и кудрявым хвостиком. Увидев машину, он съехал на обочину и слез со своего старого скрипучего велика. Полы длинной выцветшей рясы застряли в цепочке, так что ему пришлось наклониться и неуклюже их выдернуть. Но он всё равно поднял голову и кивнул в знак приветствия. Мама махнула ладонью в ответ.

– Зачем ты с ним здороваешься? – спросила Василиса, вытащив наушник.

– Это вежливость.

– Зачем он здесь вообще нужен? – пробормотала Василиса, возвращая наушник.

Ответа матери она слушать не стала. Мамины россказни о древней церкви, которую теперь решили восстановить, для чего прислали этого монашка из монастыря в Растяпинске, а ещё о том, что врач должен со всеми поддерживать хорошие отношения, как и местный священник…

Всё это такая скукотища. Попика этого неуклюжего, отца Павла, как благоговейно называла его бабушка Рая, Василиса терпеть не могла. Он ей сразу не понравился, как только пришёл к ним, вроде как поздравить с новосельем. Весь такой до тошноты правильный, благообразный, глазки голубые, пальчики тоненькие, сам весь как соломинка.

И именно эту тощенькую фигурку как-то ранним сентябрьским утром Василиса высмотрела возле их дома. Примерно в то время она стала замечать, что папа по ночам куда-то пропадает, но ей, конечно, строго запрещалось спрашивать об этом. Проснувшись от непонятных шорохов, подошла к окну и в прозрачном осеннем рассвете увидела, как к их дому прокралась тощая фигура как будто в чёрном платье. Отца Павла она узнала, только когда он стал заворачивать за угол. Минут через десять он вернулся. Но не один. Рядом шёл её папа. С карабином за плечом.

И минувшей ночью этот Павел снова маячил под окнами. Василиса специально не спала, и как только услышала тихие шаги, тут же скатилась с кровати, пригнувшись, подобралась к окну и потихоньку выглянула. Резкий свет фонаря высветил две спины – худосочного священника с его кудрявым хвостиком и широкоплечего отца Василисы со сверкающей лысиной.

Сначала Василиса думала, что отец уходит охотиться, даже приготовилась акцию протеста родителям устроить. С другой стороны – ну какая охота по ночам? И где дичь? И зачем там нужен поп?

Возвращение отца Василиса проспала, а к завтраку он не вышел, так что все вопросы снова остались немыми. Хотя он и так бы ничего не рассказал. Как о том деле, из-за которого их сослали в эту дыру.

Тем временем машина ехала по трассе мимо поворота на Семёнов Погост – вымерший посёлок старообрядцев, куда местные ходили на источник за якобы целебной водой. Василиса задумала как-нибудь специально для блога набрать этой водички и отправить в лабораторию, чтобы там выяснили, не опасно ли её пить.

Дорога на Погост уходила вправо и пряталась в густом осеннем лесу, по обочинам снова сплошной стеной выстроились высоченные сосны, стройные берёзы и осины, уже полностью облетевшие из-за затянувшейся жары и засухи.

Еще пара поворотов уводила тонкие дорожки в густые Чернореченские леса. Поговаривали, что где-то здесь пряталась старинная усадьба с призраками, а ещё в Гиблых болотах вроде как видели летающие светящиеся шары. Василиса, правда, во все эти сказки не верила.

Когда-то ей нравилась одна сказка, бабушка даже подарила шикарную книжку с красочными иллюстрациями. Но в страну чудес Василиса так и не попала. Зато, кажется, угодила в дыру под названием Покрышкино.

Вот в Добромыслове, где уровень загрязнения окружающей среды зашкаливал, она боролась за улучшение экологии – о её блоге даже в местных новостях как-то рассказывали, когда они с друзьями устроили пикет у мэрии за установку контейнеров для раздельного сбора мусора. А здесь, в Черноречье – в Растяпинске с его тоннами культурного наследия на каждый квадратный сантиметр, посёлке Покрышкино, который считался чуть ли не поселением будущего, Городце Заволжском, где пустили первые беспилотные электромобили, – Василиса как-то потерялась. Вроде бы бороться-то стало не за что, вон какие густые леса кругом, и никакого мусора, свалок, даже охота – и та строго запрещена. Заповедник как-никак. Ещё один довод против версии с охотой по ночам.

Вдали показался пряничный Растяпинск – ряды цветастых домиков с пышными палисадниками, ровные улочки, кружевные наличники, заборчики, урны на каждом шагу и все дома с памятными табличками и QR-кодами для блуждающих по городку туристов, увешанных фотоаппаратами. Даже вывески – и те оформлены в дореволюционном стиле: Банкъ, Гастрономъ, Цирюльнiкъ.

– Приехали, – сказала мама, останавливая машину у резных деревянных ворот. Бабушкин дом в своё время