Возможность отказа она не рассматривала ни секунды, и не только из страха разоблачения. Терзаемая чувством вины, Энн внутренне согласилась с тем, что она, и только она одна, виновна в трагическом происшествии. Она выгнала Карлотту из дома, она последовала за девушкой к реке и не смогла, хотя и пыталась, помешать ей прыгнуть.

На самом деле Энн уже сомневалась в искренности своих попыток удержать девицу. Она вспомнила, как Карлотта крикнула: «Вы всегда хотели, чтобы меня тут не было. Вы были бы рады избавиться от меня!» Энн знала, что это правда. Отчаяние и решимость прыгнуть придали девушке сил, но, разумеется, если бы Энн старалась чуть больше… И еще этот крик: «Не трогайте меня… Не толкайтесь!» Она ведь не толкнула Карлотту? Точно не толкнула?

Толкнула или нет, в любом случае случившееся — ее вина. И будет справедливо, если она за это заплатит. Так хоть немного облегчит свою совесть. Она обратится в банк, и ей выдадут нужную сумму. Ее там знают, в банке, и денег на ее текущем счете больше, чем требует шантажист. А если шантаж будет продолжаться, она продаст оставшиеся мамины драгоценности. Может, тогда весы хоть немного качнутся в ее сторону? Какая печальная симметрия… У нее слезы навернулись на глаза.

В ту ночь Энн взяла фонарик, чтобы освещать себе дорогу в лесу. В Картерс-Вуд была оборудована площадка для пикников с деревянными скамейками и двумя длинными столами. Ей велели положить конверт с деньгами в полиэтиленовый пакет и оставить в мусорном бачке.

Больше всего Энн боялась ошибиться, сделать что-нибудь не так, как велели, поэтому без особой опаски пробиралась среди темных, зловеще шелестящих деревьев. За свою безопасность она не страшилась. Шантажист вряд ли причинит вред курочке, несущей золотые яйца, и уж точно постарается не попасться ей на глаза.

На площадке стояли два мусорных бачка. Один бы пуст, туда Энн и опустила пакет. Он тихо шмякнулся на дно. «Интересно, — подумала она, — услышал ли это шантажист, далеко ли он затаился?» И вдруг во мраке взвизгнул какой-то зверек, и она бросилась бежать без оглядки.

Когда муж не вернулся после вечерней прогулки с собакой в обычное время, миссис Лезерс легла спать. Чарли и раньше случалось задерживаться. Зашел в «Красный лев» поиграть в дартс, пропустить стаканчик, покурить, а время закрытия там, мягко сказать, растяжимое. Ей иногда казалось, что супруг бы там всю ночь просидел, если бы разрешили. Так что она спокойно отошла ко сну и, засыпая, с удовольствием чувствовала, что может не тесниться на краю кровати.

Комната была полна света при ее пробуждении. Миссис Лезерс села в постели, подслеповато моргая и озираясь. Схватила с тумбочки будильник. Половина девятого!

Она ахнула и вскочила. Чарли никогда не забывал завести будильник. Всегда ровно на шесть тридцать. И еще он никогда не вставал, пока не выпьет чаю.

Больше озадаченная, чем напуганная, миссис Лезерс накинула потрепанный махровый халат. Прежде чем выйти из комнаты, она огляделась, как будто муж мог спрятаться в какой-нибудь щели. Кровать показалась ей огромной. Раньше она не замечала, как много места супружеское ложе занимает в комнате.

По узкой извилистой лестнице женщина спустилась в кухню. Резкий и мерзкий запах папирос Чарли заглушал аромат опары, поставленной на ночь подходить на плите. Миссис Лезерс автоматически набрала в чайник воды и бросила два пакетика в заварочный чайник.

Она никогда не считала себя впечатлительной, но тут воображение у нее разыгралось. «Это все твои дурацкие сериалы, — как пить дать сказал бы Чарли. — Ты от них совсем умом тронулась». Чистая правда, ее действительно волновали их невероятные сюжетные повороты. И если б это был сериал, отсутствие мужа означало бы, что он ушел к другой женщине. От подобной мысли сердце миссис Лезерс подпрыгнуло в плоской груди, но тут же шлепнулось на место, в суровую реальность. Приходится признать, сказала себе миссис Лезерс с тяжелым вздохом, что никто в здравом уме и трезвой памяти не польстится на ее мужа Чарли.

Возможно, он замешан в темных делишках и ему пришлось бежать? Это вполне вероятно, хотя он так глуп… Пожалуй, не догадался бы, что пора сматываться, пока не стало бы слишком поздно. И с кем он мог связаться? С какими-нибудь выпивохами в пабе? У него и друзей-то нет.

Чайник между тем кипел. Миссис Лезерс залила кипятком пакетики и позвала:

— Кэнди, пора пить чай.

Но собачья корзинка пустовала. Миссис Лезерс, кряхтя, наклонилась и заглянула под стол. Там Кэнди тоже не было. Значит, оба не ночевали дома!

Встревоженная пропажей собачки гораздо сильнее, чем исчезновением мужа, миссис Лезерс схватила большой железный ключ, висевший за дверью, и выбежала в палисадник.

Она стояла у ворот, около чудесного куста гибискуса (двадцатилетней давности подарок на День матери от дочери Полин), но ни красота цветов, ни прелесть утра ее сейчас не трогали. Только одна мысль занимала Хетти: где Кэнди?

В конце переулка маячил красный почтовый фургончик. Лезерсам мало что приходило по почте, разве что адресованные всем и каждому приглашения записаться на бухгалтерские курсы или предложения возвести остеленную пристройку. Нынешний день не стал исключением. Почтальон не подъехал к их дому.

Миссис Лезерс выбежала расспросить его, пока не уехал. Он удивленно уставился на женщину, уж очень дикий у нее был вид: седые космы торчат во все стороны, подол халата ободран о кусты ежевики, на ногах — промокшие насквозь домашние тапки.

— Доброе утро, миссис Лезерс. У вас все в порядке?

— Вы не видели мою собаку, джек-рассел-терьера?

Почтальон замешкался с ответом, и она добавила:

— Коричневую такую, с черными подпалинами и белыми лапками?

— Буду смотреть в оба, — пообещал почтальон, высунувшись из окна автомобиля. — Не падайте духом. Собаки часто убегают.

Только не моя Кэнди!

Миссис Лезерс влезла в первую попавшуюся одежду, кое-как застегнулась, сунула ноги в туфли без задника, которые надевала для работы в саду, и выбежала из дома, на всякий случай оставив ворота открытыми настежь.

Встревоженная Хетти бежала к деревенскому лугу. Сначала она вглядывалась вдаль, потом, наоборот, стала смотреть себе под ноги, словно боялась наступить на собаку. Несколько человек, в том числе Эвадна Плит, как раз выгуливали на лужайке своих питомцев. Все они посочувствовали миссис Лезерс, спросили, не приходит ли ей в голову какое-то особенное место, где обязательно стоило бы поискать, и обещали расспросить соседей, как только вернутся домой. Эвадна предложила написать яркими фломастерами объявления о пропаже собаки и расклеить на деревьях и на доске, где вывешивались деревенские новости.

Миссис Лезерс могла только гадать, какой маршрут вчера вечером выбрал муж. Но куда бы он ни повернул от Толл-Триз-лейн, направо или налево, все равно кружным путем вернулся бы к своему дому.