постоялый двор, я приму вас в своем доме как гостью, – подсластил пилюлю эльф, – и, разумеется, выполню все свои обязательства.

Разумеется выполнит, кольцо-то все еще у меня. Хотя я сильно сомневаюсь что мне, в случае чего, удастся продать его. Придет простая деревенская травница к ювелиру с баснословно дорогим колечком. И придется объяснять, откуда бедная деревенщина взяла сие чудо ювелирного искусства с уникальным, как понимаю, камушком. А то еще и доказывать, что не украла.

Так что правильно будет отправиться с ним в Равенхальм. Получить мои денежки. Пошарить, если удастся, в библиоте…

– Не слишком ли шикарно для человеческой девки? – раздался у меня за спиной бархатистый голос.

Вот ведь…черный плащ. Заклинило его на этой «девке» что-ли? Может у него какая-нибудь глубокая личная трагедия связана с представительницами « девок»? Настроение, и без того не радужное, опустилось намного ниже нулевой отметки. Две стычки за одно утро, кажется, слишком даже для меня. Я оскалилась в злой улыбке. Неудачно день начинается.

– Вас в детстве не учили, что подслушивать нехорошо, эрр Ист Керио? Говорят, если много подслушивать, то уши начинают опухать, хотя, – я смерила его взглядом, – у вас, кажется уже.

Рука эрра Керио метнулась вверх. Видимо, для того, чтобы пощупать опухшие от черезмерного любопытства уши. Я невольно хихикнула, такое растерянное у его было выражение лица. А после, на лице эрра Керио медленно проступило осознание сказанного, и рука его дернулась к кинжалу на поясе. Он прищурил свои великолепные глаза и шагнул ко мне.

Ну вот, кажется птичка дочирикалась и её сейчас распотрошат. Я, икнув от испуга, попятилась и наткнулась на Арано. Он быстро задвинул меня себе за спину. Уф, может даже без кровопролития обойдется. Мой организм мне с детства весьма дорог.

– Эрр ИстКерио, – тоном Арано можно было морозить лед для коктейлей, причем килограммами, – на мне долг жизни перед этой эррой. И я, только что, предложил ей быть моей гостьей.

Ого, эльф у меня в долгу. Надо бы разузнать, что значит этот самый «долг жизни». Хотя, если учитывать здешние порядки это может оказаться вирой, то есть, по факту, просто дополнительной оплатой. Но и это тоже неплохо. Во сколько тут ценится жизнь алорнца? Вопрос.

– В таком случае, эрр, думаю вы с радостью предложите ей и свою лошадь, поскольку лишних у меня нет, – Керио подчеркнуто вежливо поклонился. И двинулся в сторону группы из шести эльфов. Маленький и скромный отряд сопровождения правой руки чего – то – там.

– Эрра, – Арано подхватил меня под локоток и потянул подальше в сторону, опасливо косясь на Керио, – я так и не спросил как ваше имя.

– Инга, можете называть меня Ингарра.

– Необычное имя, – улыбнулся Арано, – а я Талириэль Ист Арано.

– Как мне к вам обращаться? – уточнила я. Не слишком хорошо разбираюсь в здешних заморочках с именами. Те кто жил в Ивянке и были хорошо знакомы, называли друг друга по именам.

 А вообще здесь по имени только близкие родственники и друзья друг друга зовут. А все остальные по фамилии. Так мне Анея объясняла.

– Эрр признал перед вами долг жизни. А учитывая ваши близкие отношения, вам, эрра Ингарра, можно спокойно называть его по имени.

Керрио опять подкрался незаметно, со спины. И сейчас, снова сделав намек на то, что я состою в близких отношениях с Арано, ухмылялся и лучился самодовольством.

Сделал гадость, в сердце радость.

Может проучить и травки какой в питье ему подсыпать? Чтоб подслушивалки и вправду опухли. Чтоб ходил и лопухастыми махал. Как у слона, на меньшее я не соглашусь.

Жаль, что такой травки не существует.

Я задумчиво нахмурившись посмотрела на остренькие уши. У него наверное и они идеальной формы. По каким –нибудь алорнским стандартам красоты.

Он в ответ смерил меня цепким, прищуренным взглядом с ног до головы, прямо от обтрепанного подола платья до самой макушки. Судя по взгляду и брезгливо сморщенному носу, увиденное ( в очередной раз) его не впечатлило. Арано за руку подтянул меня поближе к себе.

– Интересное у вас имя, Инга, явно не местное.

«Инга» в исполнении Черного Плаща прозвучало как « Инь – га». Я покривилась, но поправлять не стала. Что попусту спорить и бесполезно сотрясать воздух, наверняка мои возражения пройдут мимо славненьких острых ушек этого. . . Черного Плаща. Пожала плечами.

– Да, эрр, необычное, но мои родители были большими оригиналами.

– Вот как, и кем были ваши родители?

Кем – кем, мама доктор физико – математических наук, а папа на телевидении режиссером. И сейчас, наверное, работают. Только этого я тебе не скажу. Потому, что ты даже понятия не имеешь, что существуют на белом свете такие профессии.

Придется на ходу придумывать, главное потом не забыть, а то сегодня папенька крестьянином будет, а завтра возьму и переквалифицирую его в капитана дальнего плавания из-за забывчивости.

– Маменька травница у меня, – важно сообщила я, – и меня учила по травам справничать. Благодаря ей много травок знаю. И от кашля и от насморка. Мечтательница, говорят, маменька моя была. Она мне имя и наспособила. Померла очень рано. А папенька охотой да рыбалкой промышлял, да еще раньше маменьки помер.

Я трагически швыркнула носом и утерлась рукавом. Ох, чувствую, переигрываю, а удержаться не могу. Так и хочется навред ему что-нибудь сотворить или сказать, подозреваю, что эти устремления обоюдны.

Керио вдруг потянулся к моему лицу, я замерла от этого резкого движения, так и не опустив до конца руку. Он, задев мою щеку костяшками пальцев, поймал выбившуюся из косы прядь, пропустил её через пальцы.

– Большие оригиналы значит, простые крестьяне, – он покачал головой, – и волосы у вас очень необычные.

Вот это прокол. В своем мире я красила свои волосы в темно – каштановый цвет. Потому, что натуральный оттенок моих волос был блондинисто – пепельным, и казался мне слишком невзрачным и бледным. А здесь, за год, они отросли и половина длины волос была моего натурального цвета, а половина того самого:"благородного каштанового". Срезать я их не стала, короткие волосы считались неприличными. В деревне как-то не обращала на свою двуцветность внимания, коса есть и хорошо, а зря.

– Хорошая краска для волос, эрра. Выглядит очень натурально, – он ухмыльнулся, – а не подскажете для чего скромной деревенской травнице столь радикальные эксперименты с волосами?

Это он к чему клонит? Я с подозрением уставилась на него, пытаясь понять, зачем он это все спрашивает. Так понимаю, ему Талириэль в общих чертах ситуацию обрисовал, аккурат тогда когда я по кустикам ходила.