Зарплата в $100 000 в год делала Фармера одним из самых высокооплачиваемых людей в Саллисо. А еще у него был помощник, не считая 8 управляющих уровня директора и отдела среднего образования. Большая организация для района, в котором всего 4 школы. Но едва ли это было необычно. В сравнении со всем штатом Саллисо был одним из самых эффективных школьных округов[17]Оклахомы.

Когда я попросила Фармера описать самую большую проблему средней школы Саллисо, он говорил в основном о родительском участии, сетуя на низкую явку на родительские собрания.

– Я не думаю, что родители перестали заботиться о детях, – сказал Фармер, качая головой, – но над этим нам нужно работать – напоминать им о важности учебы.

Я часто слышала этот аргумент в школах США, не только в Оклахоме. Общеизвестно, что родители не посещают школу без уважительной причины. Так считали даже другие родители. В опросе о том, как нам лучше всего наладить образование, большинство взрослых американцев упоминали о необходимости большего участия родителей.

Однако на самом деле американские родители появляются в школах чаще, чем 20 лет назад. В 2007 году 9 из 10 родителей посетили хотя бы одно родительское или школьное собрание. Некоторые приходили в школу на дисциплинарные собрания – неприятные встречи с помощниками школьного инспектора и окаменевшими детьми. Как бы там ни было, родители не так пассивны, как думает большинство из нас.

Так что же объясняло эту разобщенность? Наверное, все зависело от того, как вы понимаете слово «участие». Эрни Мартенс, инспектор средних школ Саллисо в последние 10 лет, не жаловался на родительскую безучастность. Конечно, родительские собрания не так хорошо посещают, как в младших классах, но это нормально, сказал он. Ученики средней школы не нуждаются в таком контроле. Вместо этого около трех четвертей родителей Саллисо участвуют в жизни детей иначе, как правило, в клубе футбольных и баскетбольных фанатов или в отделении организации «Будущие фермеры Америки»[18]. Только примерно один из четырех его родителей был тем, что называется «пассивный».

Главная проблема, считает Мартенс, вовсе не родительская безучастность, а слишком высокие ожидания. Политики и так называемые реформаторы слишком многого ожидали от школьников.

– У нас много детей из неблагополучных семей, – сказал инспектор. – Мы – единственная нормальная вещь, которая есть в их жизни.

Хорошо рассуждать о высоких ожиданиях в политических спичах, но он жил в реальном мире, в той части страны, где некоторые родители читают книги своим детям, а некоторые не читают. В его мире некоторые матери считали, что пакет картофельных чипсов – это завтрак, а некоторые отцы прятали метамфетамин в барбекю на заднем дворе.

В Саллисо чуть ли не один из четырех учеников не может закончить среднюю школу за четыре года. Мартенс и Фармер называли разные причины, но оба они двигались в одном направлении. Ни один не считал само образование первостепенной проблемой или лучшим решением. И оба указывали на внешние силы: нерадивых родителей, социальные изъяны или неадекватные ожидания государства. То же самое повторяли работники образования всех штатов. И в чем бы ни заключалась эта проблема, в основном она была им неподконтрольна.

Конечно, они были правы. Длинный список отрицательных факторов находился за пределами их досягаемости, от того, сколько дети спят, до того, сколько они смотрят телевизор. Стресс, которому подвергались дети во многих семьях, истощал их тело и ум, нанося такой вред, какой не могла нанести ни одна школа.

Единственной проблемой в этой истории было то, что это сформировало привычку. Когда вы начинаете искать источник своих проблем вне сферы ваших полномочий, им трудно положить конец.

Например, в Саллисо было много хороших учеников, а не только одиноких и бросивших школу. В средней школе Саллисо случались и счастливые истории, как и в каждом городе. Около половины выпускников из Саллисо поступали в государственные колледжи и университеты Оклахомы. Другие – в колледжи других штатов или находили работу.

А что было с этими хорошими учениками после их отъезда? Колледжи проверяли их основные умения и навыки и находили их недостаточными. Более половины этих студентов быстро переводили в корректирующие классы оклахомских государственных колледжей. Это значило, что некоторые из лучших учеников Саллисо платили хорошие деньги за колледж, часто в виде студенческих займов, но не получали зачета в колледже.

Стресс, которому подвергались дети во многих семьях, истощал их тело и ум. нанося такой вред, какой не могла нанести ни одна школа.

Этим юношам и девушкам всю жизнь говорили, что нужно получить аттестат о среднем образовании и поступить в колледж, они об этом мечтали. Но когда они туда поступали, то увязали в неопределенности, пересдавая алгебру или английский, будто не окончили среднюю школу. Было нетрудно понять, почему, когда их задолженности росли, многие бросали учебу. Один из двух студентов Оклахомского университета не мог его окончить в течение 6 лет.

Я спросила инспектора Мартенса о выпускниках Саллисо, которые пересдавали математику или английский.

– Это меня не беспокоит, – сказал он, – потому что они хотя бы пытаются ее сдать.

Главной целью было попасть в колледж. А хорошо ли учились там его выпускники, от него не зависело или так только казалось.

То, что эти дети провели в его школе 4 года, готовясь к поступлению в колледж, и что он выдал им аттестат, означавший, что они к этому готовы, было не важно.

Было 4 июля – День независимости, прошел год с тех пор, как Ким сдала SAT, и они с мамой поехали навестить старших сводных сестер Ким в Техас. Было слишком жарко, чтобы заниматься чем-то серьезным, и они держались около кондиционера – играли в «Скраббл» и гладили собак. Когда мама вышла покурить, Ким сказала сестре Кейт, что хочет уехать из Саллисо.

– Я хочу жить там, где люди чем-то интересуются.

Кейт слушала и кивала. Она была деятельной. Кейт работала в торговле, а в выходные любила прыгать с парашютом и исследовать пещеры. По ее мнению, если Ким хотела уехать, то она должна была мыслить масштабно.