С одной стороны моста до горизонта простирался спокойный и гладкий Тихий океан. К тому времени стало темно, и белые блики прожекторов расплескались по водному простору, а с другой стороны моста Эрику был виден весь город, будто на полиэкранном телевизоре. Освещенные неоновым светом небоскребы выстроились, как костяшки домино, вдоль края воды, словно боги уронили растущий мегаполис прямо на берег.

Принимающая семья жила на седьмом этаже роскошного комплекса небоскребов под названием «Lotte Castle». У Эрика была своя ванная комната – редкое удобство в перенаселенных городах Кореи.

Однажды утром вскоре после приезда он и его принимающая мама пришли на остановку автобуса № 80. К тому моменту Эрик оправился от смены часовых поясов и очень хотел побывать в Намсане – корейской средней школе, в которую будет ходить в следующем году. Он читал, что корейские школьники, как и финские, лучше других сдавали международные тесты. Еще он знал, что у выпускников корейских школ одни из самых высоких в мире баллов, гораздо выше, чем в США, несмотря на низкий уровень жизни.

Садясь в автобус, он волновался, но сохранял отстраненность, как антрополог во время исследования. Эрик уже окончил среднюю школу в Миннесоте и не беспокоился о выпускных экзаменах или сдаче зачета. В Корею он приехал отдохнуть, как ему казалось.

За последние несколько лет в его жизни произошло много событий. Он очень много занимался, чтобы идти в ногу с курсом Международного бакалавриата. А еще в 16 лет он открылся своим родным. Родители его поддерживали, и теперь он мог спокойно говорить о своей сексуальности. В Корее он не собирался говорить всем, что он гей, – это очень консервативная страна, но и не хотел никого обманывать. Он надеялся, что, как человек посторонний, будет свободен от наиболее жестких культурных ограничений. Эрик приехал сюда для того, чтобы получить некий опыт, и был открыт всему, что он здесь встретит. На следующий год он пойдет учиться в колледж, и трудно было сказать, когда ему снова выпадет такое приключение.

Автобус остановился на вершине длинного склона, у хрупкой металлической арки. Эрик и его принимающая мать вышли и пошли через поле, где школьники играли в футбол, поднимая облака пыли во влажном утреннем воздухе. За полем на склоне виднелось здание школы Намсан – массивное четырехэтажное строение из красного кирпича, бесконечно длинное, образующее угол, словно чтобы уместиться между соседними высотками.

Вдоль каждого его этажа шел единственный коридор. Здание казалось очень тесным и вытянутым вверх в сравнении со школой Эрика на родине. Школа была не грязной, но явно видала виды: стены обшарпаны, а белые доски пола истерты. Занавески подхвачены кое-как – чтобы впустить немного свежего воздуха, а не для красоты. В этой школе функциональность явно ценилась выше внешнего вида.

Эрик и его принимающая мать встретились со школьницей по обмену из Канады, которая тоже только что приехала. В коридоре было тихо, и через открытые двери Эрик видел учеников, сидящих за партами.

Вдруг раздался дикий крик или визг, какой он слышал когда-то на видеозаписи из программы новостей, на которой группа «Битлз» появляется в шоу Эдда Салливана. Этот высокий несмолкающий звук запустил цепную реакцию, школьники высыпали в коридор, чтобы разузнать, что происходит.

К нему подошла группа девочек, все так же визжа, и тут Эрик понял, что вся эта истерия возникла из-за него.

– Привет! – крикнул один мальчик по-английски с сильным акцентом.

– Здравствуй, – улыбнулся Эрик, и его брови поднялись. Он не знал, следует ему считать себя польщенным или нужно испугаться.

Мальчик протянул ему руку, и он осторожно ее пожал.

– Мы рок-звезды, – шепнул он девочке-канадке.

Взрослые проводили их к директору. У него они пробыли недолго; для школьников-иностранцев занятия начнутся на следующей неделе. И вскоре они с канадкой отправились восвояси. Спускаясь с крыльца и проходя по полю, они услышали позади крики. Эрик оглянулся и увидел, что из окон выглянули дети, улыбаясь и махая им руками. Эрик улыбнулся и махнул рукой в ответ. Как бы странно это ни выглядело, было приятно, что их так тепло встретили.

Подходя к остановке, Эрик еще раз оглянулся. Дети все еще смотрели им вслед, высовываясь из окон и свесив руки – как будто хотели оказаться как можно дальше от школы.

Он глядел на них, и теплое чувство постепенно исчезало. А на его месте возникало какое-то дурное предчувствие.

Он надеялся, что форма поможет ему не выделяться. Было раннее утро его первого учебного дня, и Эрик надевал темно-синие брюки и рубашку с белым воротничком, обязательные для всех учеников школы Намсан. Его консультант по обмену из клуба «Ротари» достала для него форму. И еще сообщила, что его определят в класс с детьми на два года младше него. Старшие дети, сказала она, слишком заняты, чтобы с ним разговаривать. Им нужно готовиться к вступительному экзамену в колледж. Это такой важный экзамен, такой всепоглощающий, что учиться с ними – как находиться в одиночном заключении. Эрик кивал, как будто понимает: в Миннетонке стандартизованный тест тоже считался важным.

Когда Эрик шел на социологию, свой первый урок, он старался сделаться как можно меньше, чтобы вокруг него было меньше шуму. В классе он разулся и поставил туфли в угол, сменив их на шлепанцы, как и другие ученики. Он заметил, что многие дети носят цветные носки с какими-то непонятными ему надписями или мультипликационным Бэтмэном. В школе запрещалось краситься, носить серьги, длинные волосы и красить их, так что носки были главной отдушиной для самовыражения.

Эрик нашел впереди свободный стул и ждал начала урока. Оглядевшись, он заметил, что классная комната очень похожа на класс в Миннесоте, каким он был 30 лет назад. В нем стояли ряды парт из дерева и металла и висела поблекшая классная доска.

В его школе в Миннетонке в каждом классе была интерактивная электронная белая доска за пару тысяч долларов, а у учителей были беспроводные пульты, которые они давали ученикам для проведения текущего опроса. Однако одержимость корейцев цифровыми игрушками как будто не распространялась на этот класс.

Ученики входили в класс и скапливались вокруг парты Эрика. Класс, по его представлениям, был большой – из более чем 30 учеников, – но типичный для Кореи.

– Ты когда-нибудь ездил верхом?

– Ты встречался с Брэдом Питтом?

– У вас есть своя ферма?

– Ты в кого-нибудь стрелял?

Эрик вспомнил, что корейцев называют азиатскими итальянцами – они более эмоциональны и словоохотливы, чем японцы и китайцы. Теперь, когда крики ослабли, он находил, что любопытство детей очаровательно. К тому же он всегда любил поболтать.

– Да, я ездил верхом, – сказал он. – Я не встречался со знаменитостями. У нас нет своей фермы, и я никогда ни в кого не стрелял.