— Воспоминания оставьте на потом. Успеется… Ну, так что, Николай Андреевич… — Абакумов посмотрел на татуировку на пальцах левой руки Корнеева, — одна тысяча девятьсот семнадцатого года рождения, возьмешь?

— Согласен…

— Вот и договорились. Задачу тебе начальник разведотдела поставит. Но от себя уточню. Найдете и уничтожите эту штуковину — честь вам и хвала. А если притащите сюда, хоть часть — вот тебе подполковник мое слово: лично прослежу, чтобы и вторая «Золотая Звезда» нашла своего героя.

— Есть, притащить хоть часть.

— Володя! — Абакумов окликнул водителя. — Стой. Похоже, приехали.

«Ну, ты брат даешь! — мысленно выругался Корнеев. — Совсем голову потерял. Не заметить, что машина движется — надо не только ослепнуть и оглохнуть, но и все прочие ощущения реальности потерять…»

— Ну-ка, подполковник, глянь вперед. Сориентируйся. Узнаешь местность?

Корнеев посмотрел сквозь лобовое стекло и с пригорка, на котором остановился «Паккард», километрах в трех впереди увидел, тот самый городок, где располагался аналитический отдел РО штаба фронта.

— Так точно.

— Добро. Дальше — гуляй пешочком. Проветришься после писанины и еще раз все обдумаешь. О нашем разговоре забудь. Меня здесь не было. Больше чем положено твоему начальнику знать не надо. Немца в группу затребуй сам. И крепко настаивай, если будут возражать!

— Есть настаивать.

Авакумов хотел еще что-то сказать. Наверное, о том, что он в долгу не останется, что с ним лучше дружить, чем ссориться. Но все это было бы пустым сотрясанием воздуха. Генерал понял это, посмотрев в глаза Корнеева, и в последний момент промолчал. А только еще раз и очень крепко пожал новоиспеченному подполковнику руку.

— Успеха…

* * *

Идя через притихший городок, привычно замирающий с наступлением сумерек, Корнеев чувствовал себя так, словно просматривал второй раз один и то же фильм.

За те несколько суток, когда он первый раз прошагал единственной, незахламленной развалинами улицей, держа курс на храм неустановленного бога, здесь практически ничего не изменилось. У военных имелись дела важнее благоустройства и наведения порядка. Максимум, черкнули саперы мелом на стене «Разминировано» или «Мин нет», да километровый указатель фанерный на угол дома приколотили. А гражданское население, похоже, еще не приспособилось к этой, ворвавшейся на броне танков, новой мирной жизни. Непонятной и странной…

Вон тот переулок, в который он тогда сдуру сунулся, желая сократить путь… А тут, вдохнув гнилостный запах герани, стал думать о смиренном кладбище, в который буржуи превратили целые страны.

Корнеев повел носом и чертыхнулся. Сейчас, вечером, этот омерзительный, тошнотворный аромат «убийцы мух» по-прежнему перебивал все остальные запахи. Ну точно, не человеческое жилье, а какой-то маскарадный костюм, вытащенный из затхлой кладовки, насквозь пропитанный нафталином и пылью…

Николай громко прокашлялся, сплюнул, словно пытался избавиться от неприятного привкуса во рту, прибавил шаг и вскоре уже поднимался по знакомому крыльцу ничем непримечательного, кроме того что ухитрился уцелеть, двухэтажного дома.

Сегодня в холле дома дежурил другой офицер. В звании старшего лейтенанта, да и годами постарше прежнего. Но на этот раз, похоже, Корнеева не просто ждали. Увидев входящего в дверь майора, дежурный выскочил навстречу, словно Корнеев был как минимум генерал-майором. А когда Николай потянулся к нагрудному карману за удостоверением, старший лейтенант молодцевато козырнул и сам доложил:

— Товарищ майор, прошу за мной. Вас давно ждут.

— Меня? — переспросил Николай.

— Так точно… — правда, после такого вопроса, дежурный слегка засомневался. Потом еще раз окинул взглядом Николая, негромко бормоча при этом: — Майор, Герой, две нашивки, рост выше среднего, глаза карие, татуировка на руке «1917». Все сходится. Вы же Корнеев? Верно?

— В общих чертах.

— Тогда, идемте скорее. Михаил Иванович и генерал больше часа вас дожидаются. Товарищ полковник уже дважды справлялся…

— Ну, если дважды… — Николай одернул гимнастерку. Ребяческое желание, заставить дежурного посмотреть удостоверение, и наладиться удивлением, после того как старлей увидит там новое звание, мгновенно прошло. — Уважим Михаила Ивановича. Мне к нему или в генеральский кабинет?

— Я проведу…

Старший лейтенант развернулся кругом и, шагая через ступеньку, понесся вверх.

Ну, что ж. И здесь тоже все по-прежнему. Начальника РО штаба фронта уважают, а полковника Стеклова любят. И его просьба имеет силу больше иного, даже самого верхнего, приказа.

Корнеев шагнул в открытую дежурным дверь и бросил ладонь к обрезу пилотки.

— Товарищ генерал-майор…

— Вольно…

Начальник разведотдела поднялся на встречу. Из-за стола, правда, не выходил, что на корню пресекало любую фамильярность. Зато Михаилу Ивановичу, как и всегда, было чихать на всякую и всяческую субординацию. Вернее, он попросту, забывал о ней, привычно разделяя мир на коллег, любимых учеников и всех остальных.

— Коля, голубчик, ну где же вас носит? — Михаил Иванович схватил Корнеева за руку и с чувством потряс. — Мы с Иваном Григорьевичем…

Генерал-майор громко кашлянул, и профессору Стеклову в очередной раз пришлось вспомнить, что он сейчас не на родной кафедре.

— Да, да… Прошу прощения. Ты присаживайся, присаживайся.

Корнеев почти насильно оказался усажен на табурет, а Стеклов примостился напротив.

— Ну, рассказывай, рассказывай… Мы, конечно же, все прочитали в твоей докладной записке. Кстати, Коля, излагаете вы свои мысли и наблюдения очень толково, но разве можно делать столько грамматических ошибок? Помилуй бог, это даже неприлично…

— Михаил Иванович! — повысил голос генерал.

— Слушаю вас, Иван Григорьевич?

— Товарищ полковник! Может, разрешите и мне вставить пару слов?

— Да, да, конечно, товарищ генерал… Простите, — стушевался тот. — Опять я забылся.

— Ничего страшного. Просто помолчите пару минут, если вас не затруднит, конечно.

Начальник РО, несмотря на крестьянское происхождение и рабочую биографию, при желании умел изъясняться не хуже любого интеллигента.

Корнеев встал и повторно откозырял.

— Разрешите доложить по всей форме?

— Ладно, майор, уважим Михаила Ивановича и пропустим эту часть, — генерал махнул рукой, мол: присаживайся, чего уж там. — Тем более что мы действительно читали рапорт. Молодец, красиво сработано. Если б не скомкал финал, хоть в историю вноси. Для обучения будущих диверсантов. Как пример образцово-показательных действий в тылу врага…

— Разрешите вопрос?