грядка резко чернела на фоне тусклого серого асфальта. Где-то стукнула форточка, раскрылись створки застекленной лоджии — люди после пробуждения перво-наперво спешили посмотреть на улицу: какова погода. Они не разочаровывались: погода была обещающей. Сегодня воскресенье, выходной. Многие проведут его за городом. Вернутся домой удовлетворенные, сбросив недельный груз. Молодой человек уже, казалось, был счастлив. Его душа прямо-таки рвалась из тела. И все же для полного счастья ему не хватало малого: он спустился, чтобы купить цветов для своей любимой. Она осталась наверху. Он оставил ее в ванной. Он сказал ей: «Я люблю тебя. Я люблю тебя», — и вышел, тихонько притворив за собою дверь. Уже на лестничной площадке он ощутил дрожь — то ли от холода, то ли от чего другого. Еще пару минут назад этой дрожи не было. Теперь его буквально трясло. И все же он ликовал. Он любил ту девушку, он желал ее, и то, чего он хотел, свершилось. Она там, наверху. Она была с ним и больше никогда не уйдет от него. Он хочет сделать ей массу приятного, но это потом, а пока он купит ей цветов. Тюльпанов. Нет, нарциссов. Нет, — роз! Господи Боже, он даже не знал, какие цветы она предпочитает. Он не спросил ее об этом. Не догадался? Скорее, забыл. Ну и пусть. Он купит ей самые красивые. Она не выйдет из ванной. Она дождется его. Он недолго будет отсутствовать.

Солнце поднимается все выше и выше. Защебетали воробьи, их перезвон будто ворвался в него. Разом. На одном из балконов показался мужчина в одних семейных трусах и майке. Посмотрел вдаль, зевнул, почесал волосатую грудь и скрылся в своей квартире. В одном из окон всколыхнулась занавеска. Тут же из-за нее выглянуло заспанное лицо и сразу же исчезло в полутьме. Молодой человек радовался наступающему дню и желал поделиться со всеми своей радостью. Но, к сожалению, в это воскресное утро во дворе почти никого не было. Молодой человек обвел глазами большой двор, снова улыбнулся и направился в сторону рынка, туда, где продавали цветы. Она ждала их. Уходя, он ничего не сказал ей, но она могла и догадаться, что он безумно любит ее, поэтому решил на время отлучиться и порадовать ее. Он шел и думал, как ей будет приятно и удивительно, когда войдет с охапкой цветов. Он скажет лишь два слова. Лишь два слова скажет он: «Это тебе». Это тебе. Да, именно так он и скажет. Он не найдет больше слов. Да и не нужны будут те слова. В словах — пустые отраженья. Он глянет ей в глаза. Он увидит в них свою любовь, он увидит в них согласие, потому что теперь она — его женщина…

Он даже не помнит, когда впервые столкнулся с ней. И где. Может быть, в метро, может, на танцплощадке или в магазине, в очереди за хлебом. Она могла быть с другим или с подругой. Она могла стоять одна, как всегда бывает один он. Да и с тех пор, как он увидел ее, он забыл обо всех, он думал только о ней. Она стала женщиной его снов, женщиной его грез и мечтаний.

Он быстро выяснил, где она живет. Это оказалось делом несложным. Он шел за нею на расстоянии, чуть поотстав. Она вошла в свой подъезд. Он ушел. В следующий раз он уже ждал возле ее дома. Она всегда приходила с работы в половине шестого. Он знал уже, что работала она в детском саду, что жила у сестры, что сама приезжая и, кроме сестры, ни родственников, ни близких здесь не имела. Поэтому так охотно она познакомилась с ним. Он никогда не страдал от недостатка внимания и с детства всегда находился под опекой женщин, с детства женщин обожал и желал. И ее с момента знакомства он возжелал безумно. С особым рвением он старался угодить ей во всем: он дарил ей цветы, тратил бездумно на нее свои последние скудные гроши. Он ревновал ее ко всем и ко всему. Может, это ее насторожило? Она занервничала. Она захотела расстаться с ним. Но он не такой. Он верный во всем и до конца. И в любви тоже. Особенно в любви.

Он помирился с ней. Он рассказал ей обо всем. Он попытался приглушить страх в ее глазах и трепет в ее теле. Он справился с этим. Теперь она спокойна. Теперь она счастлива. Она ждет его. Он вышел ненадолго. Он только купит ей цветов и сразу же обратно, домой: не оставлять же ее одну.

Несмотря на раннее утро возле гастронома уже вытянулись ряды торгашей. Почти одни и те же лица, одни и те же выражения на них. Но здесь цветами не торгуют. Их продают ниже: на подходе к универмагу. Эта маленькая компания цветочниц расположилась особняком в отдалении от всех: под одиноким ясенем, будто на островке. Выбор, правда, у них не больно разнообразный. Пошли тюльпаны — торгуют тюльпанами, полезли нарциссы — несут нарциссы, взорвалась купою сирень — увидишь и роскошные веточки сирени. Лишь изредка заезжий спекулянт — большей частью кавказец, щетинистый и насупленный — выкинет на свой столик гвоздики или розы в целлофане с цветной тесемкой на перевязи. Но сегодня видно, что и у нескольких старушек в ведрах стоят розы. Алые, бордовые, белые. Он даже не спросил ее, какие она любит. Она смотрела на него неподвижно. Он поцеловал ее, уходя. Губы ее еще были теплы. Ах, как он любил ее в тот момент!..

Он порылся в карманах, выудил несколько бумажек, спросил, почем нынче розы. Дорого. Хватало только на семь. Семь, так семь. Он отдал деньги не задумываясь. Выбрал ярко-алые. Ярко-ярко алые. Они, несомненно, обрадуют ее. Цветочницы наперебой совали ему свои букеты, но он отверг их жадные притязания, он желал только розы, она ведь их ждет.

Отвергнутые цветочницы с сожалением вздохнули, но обидеться на молодого человека ни одна не посмела — он весь прямо-таки сиял от счастья. Он светился надеждой, был словно окутан дымкою радостного возвращения домой, к любимой. Ему даже позавидовали некоторые. Неужели такое счастье еще встречается, еще бывает в нашей такой непредсказуемой жизни?

А молодой человек будто почувствовал эти завистливые покалывания. Он еще шире развернул плечи, еще больше округлил грудь. Не шел — парил над тротуаром, не замечая никого и ничего вокруг.