взаимность. Впрочем, долго оценивать даму ему не пришлось, потому что он наткнулся на сердитый взор леди Вуд, что поднималась следом. «Вот эта стоит усилий, если таковые потребуются», – подумал он, отпуская компаньонку и прижимаясь к резным перилам, чтобы пропустить дам наверх.

В ожидании еды Ральф устроился за столом в довольно просторном зале «Ржавой подковы», а вскоре к нему присоединился и Бертуччо, проклиная пасмурное небо и свою судьбу, забросившую его, рожденного на берегу лучшего из заливов, в эту мрачную страну.

– К твоим невзгодам добавлю еще одну, – сказал Ральф. – Сейчас ты отправишься за врачом туда, куда укажет тебе сей радушный хозяин.

– Мессер, вы так жесток! – возопил Бертуччо. – Надеюсь, вы не лишить мой вот тот румяный кусок цыпленка, что нести эта румяная donzella[31], которую я съесть вместе с цыпленок…

Ральф бросил на оруженосца взгляд, достаточно выразительный для того, чтобы последний замолчал, все же не преминув коротко закончить свою мысль, но уже на родном языке, впрочем, вполне понятном сэру Ральфу Перси, который провел не один год среди соотечественников Бертуччо Оливы, сына торговца шерстью из далекого Неаполя.

Хозяин содрал за еду и эль тройную цену, сославшись на нехватку продуктов в городе. Оставив Бертуччо расплачиваться и выяснять у трактирщика, где живет хороший врач, Ральф поднялся в комнату, по пути пожалев, что леди Вуд не спускается вниз по ступенькам.

Он не сразу уснул, рухнув на матрац, набитый соломой, лежал, глядя на отшлифованные временем балки потолка, думая о брате, незнакомой жене и доверчивой леди, что заснула у него на груди. Вспоминал ее губы, что были так близко, лишь наклони голову, ее порозовевшую щеку, сердитый взгляд там, на лестнице, и… прижавшуюся к нему голубоглазую компаньонку.

«Может, заняться ею, это будет проще…» – подумал он, засыпая.

* * *

– Миледи, я не поверила своим глазам, когда увидела вас на лошади с этим… с этим бродягой! – заявила Агнесс, едва они остались одни в комнате, а Мэри была отослана за едой.

– Я заснула в седле и чуть не упала с лошади.

– Уж могли бы потерпеть до гостиницы, а не напрашиваться в объятия всяким подозрительным типам! – не унималась компаньонка, которая сама всю дорогу проспала в повозке.

– Он вовсе не подозрительный! – вспыхнула девушка. – И если вы помните, мы остались живы только благодаря ему. Кстати, он любезно согласился сопроводить нас до Лондона.

– До Лондона?! – миссис Пикок всплеснула руками. – Берете в сопровождающие первых встречных, да еще иностранцев! Что это за имя такое – Кардоне? А его слуга?! Он даже английского языка толком не знает. Они оба не вызывают у меня никакого доверия! И, признаться, я не ожидала от вас, дочери сэра Уильяма, что вы настолько забудетесь, что сядете чуть не на колени к какому-то проходимцу, да еще позволите ему ехать с нами до Лондона.

Голубые глазки миссис Пикок в негодовании сощурились. Будто не она с откровенным, оценивающим интересом рассматривала Кардоне, пока тот объяснялся с хозяином постоялого двора и раздавал распоряжения слугам. И не она только что на лестнице, сделав вид, что споткнулась, упала прямо ему в объятия, с чрезмерной пылкостью благодаря за помощь. Мод было так неприятно наблюдать эту сцену, что она поспешила наверх, не оглядываясь, с ощущением, что Кардоне смотрит ей в спину.

Миссис Пикок появилась в Боскоме примерно полгода назад, вскоре после того, как скончалась леди Риттор, к которой Мод была очень привязана. Сэр Уильям посчитал, что его дочь нуждается в компаньонке, и нашел тридцатидвухлетнюю вдову, из-за беспечности покойного мужа оставшуюся без средств. На первый взгляд миссис Пикок показалась приятной, веселой и доброжелательной леди, и была принята Мод весьма дружелюбно. Увы, довольно быстро обнаружилось, что Агнесс – не слишком умная, вздорная и чрезмерно болтливая особа. У Мод набралось более пяти причин, чтобы расстаться с Пикок, и только чувство жалости к неимущей вдове являлось причиной того, что девушка до сих пор все еще терпела ее общество.

– Хватит, Агнесс! – остановила терзания компаньонки Мод. – У нас нет другого выхода, Кардоне превосходно владеет мечом и кажется человеком надежным. Думаю, под его охраной мы благополучно доедем до города. У него иностранное имя, но по всему он англичанин. И еще… – девушка чуть замялась, подбирая слова, – я… я представилась ему как леди Вуд. Имейте это в виду. Наших людей я о том также предупрежу.

Миссис Пикок хотела было что-то сказать, но промолчала, обиженно поджав губы, поскольку в этот момент в комнату вошла Мэри с большим подносом в руках и взгромоздила его на стол. На подносе стояли кувшин, полный эля, и блюдо с теплым пирогом и кусками холодного пудинга.

– Все же, миледи, не стоит ли нам здесь нанять охрану получше?

– Конечно, мы можем попробовать найти других сопровождающих, – Мод взяла кусок пирога с мясом. – Но разве они окажутся надежнее?

– А ведь я говорила, что нужно было брать больше людей, – в который раз напомнила ей компаньонка. – Но вы же меня никогда не слушаете! – раздраженно добавила она и отщипнула кусочек пудинга. – Вам вообще не следовало ехать в Лондон. И что, что вы сможете сделать, даже если мы чудом куда-то доберемся по этим ужасным дорогам, кишащим разбойниками и всяким… сбродом? Кто вас будет слушать и что-то для вас делать? Ваш родственник сам вполне способен похлопотать за сэра Уильяма…

Мод не ответила, про себя негодуя на слова Агнесс. Прежде миссис Пикок не знала, как лучше угодить сэру Уильяму, изображая из себя его самого преданного друга, но стоило произойти несчастью, как она тотчас отреклась от него. Без всякого стеснения компаньонка обсуждала вслух необходимость переезда Мод в Эйдон – замок сэра Ральфа Перси в Корбридже, куда, по ее мнению, и следовало им отправиться, прихватив с собой наиболее ценное имущество и всех слуг, не дожидаясь казни сэра Уильяма и конфискации Боскома. А в том, что это произойдет, Агнесс не сомневалась. Поездку в Лондон она считала напрасной тратой времени и денег, о чем постоянно твердила. Будто Мод могла спокойно поселиться в поместье мужа и там ждать сложа руки, как решится судьба ее отца. Ей нужно было попасть в Лондон не только для того, чтобы привезти свидетелей, но и выяснить, станет ли кузен Стрейнджвей заниматься делом отца, а также встретиться с родным братом сэра Ральфа Перси – графом Нортумберлендом. Может быть, он не откажется ей помочь, хотя, если даже герцог Норфолк, боясь королевского гнева, огласил смертный приговор собственной племяннице, кто рискнет заступиться за дальнего родственника, обвиняемого в государственной измене? В любом случае Мод была намерена бороться за освобождение отца и сделать для того все возможное.