перестала писать Саше. Просто стало ясно – то, что с ней произошло, уже невозможно ни утаить, ни простить! Да и не нуждалась она ни в чьем прощении, в конце концов, она сама выбрала себе такую жизнь! И эта жизнь была куда интереснее, ярче и веселей, чем нищенское прозябание в прачечной!

А Саша… Ну какое будущее могло у неё быть с Беловым? Что мог предложить ей этот вчерашний солдатик, кроме своих армейских значков? Нет, убеждала себя Лена, ей совершенно не о чем и незачем жалеть!

И все же настроение у неё было испорчено бесповоротно. В тот день она даже не пошла на дискотеку и весь вечер провела у телевизора.

А на следующий день Лене на улице повстречалась подружка – та самая, что была свидетельницей драки Саши с Мухой.

– Елисеева, ты обалдеешь! – кинулась она к Лене. – Держись за меня, а то упадешь!.. Мухин и твой бывший сегодня дерутся!!!

– Где?.. – остановилась Лена.

– А я знаю, что ли?! – пожала плечами подружка. – Да какая разница?! Ты прикинь – ребята из-за тебя глотки друг другу грызут!.. Прелесть какая, мама родная! Мне бы так!..

Лена развернулась и быстро, быстро зашагала прочь.

– Ты чего, Елисеева, не рада что ли?.. – растерянно протянула ей вслед подружка.

Какая, к черту радость! Вчерашние страхи тут же вернулись и с новой силой навалились на Лену. Надо было срочно связ0ться с Сашей и отговорить его! Отговорить во что бы то ни стало – ведь разъяренный Муха запросто мог сделать его инвалидом, а то и…

Добежав до ближайшего автомата, Лена набрала номер квартиры Беловых. Но трубку взяла Татьяна Николаевна, а ей Лена ничего сказать не решилась. Помолчав немного (может, она догадается передать трубку сыну?), девушка нажала на рычаг отбоя.

Поздно. Наверное, уже поздно!..

Ей оставалось только одно – ждать Сашу вечером возле дома.

X

Типовые, похожие одна на другую, многоэтажки широкой дугой окружали кладбище ржавых, полуразрушенных кораблей. Здесь, на берегу Москвы-реки, неподалеку от речного порта, доживали свой век разнокалиберные катера, баржи и сухогрузы. Между остовов двух довольно больших судов была небольшая, ровная площадка. Вряд ли можно было подобрать лучшее место для поединка – сюда, кроме окрестных мальчишек, никто и никогда не заглядывал, а от любопытных взглядов издалека площадку прикрывали высокие борта кораблей.

На корме одного из них нервно курил Муха. Его скулу украшал свежий шрам – след от кастета Белова. Рана ещё побаливала, саднила, и от этого желание расквитаться с обидчиком было особенно острым. Мухе не терпелось размазать зарвавшееся быдло по этим ржавым корабельным бортам, втоптать в глинистый берег реки, умыть наглую рожу его же собственной кровью.

– Муха, едут!!! – раздался звонкий крик снизу.

Он обернулся. От дороги, переваливаясь на неровностях грунтовки, медленно двигался старый коричневый «Линкольн». Муха отбросил недокуренную сигарету и спрыгнул на землю.

Из «Линкольна» неторопливо вылезли Белов, Космос, Пчела и Фил.

– Здорово, братва! – весело выкрикнул Пчела.

С той стороны на приветствие никто не ответил. Там деловито готовились к бою. Муха стянул с плеч кожаную куртку и начал снимать свои многочисленные побрякушки – перстни, браслеты, цепочки, часы… Оставил только массивную – в полпальца толщиной – цепь на шее. Сзади ему разминали плечи, а стоявший рядом Швед давал последние наставления:

– Давай, Муха, не тяни… Раз, два – и по пиву!.. Космос повернулся к Белову:

– Сань, ты куртку-то тоже сними. Жаль – хорошая курточка…

Тот, сосредоточенно жуя жвачку, кивнул и рывком снял куртку, а следом и часы.

На его плечо опустилась тяжелая рука Фила.

– Ты, Сань, главное не психуй, спокойнее. Пускай он дергается, а ты не нервничай! Настраивайся нормально и работай спокойно, четко… – Белов, не сводя глаз с противника, только молчал и сосредоточенно жевал жвачку.

Было вообще непонятно – слышит он слова Фила или нет.

– Смотри, дыхалку держи. И еще: на рожон не лезь, побегай, раздергай его. А как только увидишь, что он подсел, – сразу гаси! Понял?.. Ну все, давай, брат! – он легонько подтолкнул Сашу вперед.

– Давай, Сань, урой бешеную обезьяну! Мы рядом, брат… – похлопали его по плечам Пчела и Космос.

Муха тоже уже был готов. Он решительно двинулся навстречу Белову и выкрикнул:

– Ну что, клоун, готов землю жрать?!

– Сейчас ты её сам жрать будешь! – ответил за друга Фил.

Поединщики начали сходиться.

– Космос, «тэтэшник» держи на «товсь», слышь? – вполголоса предупредил Пчела.

– Какого хрена, там патронов нет, – мрачно буркнул тот.

– Плевать, шуганешь хотя бы, если что… Муха, принимая боевую стойку, поднял сжатые в кулаки руки. То же самое сделал и Белов. Между ними осталось метра три, вдруг Белов резко выплюнул жеваную резинку в грудь противнику.

– Ах ты сучонок!.. – задохнулся от ярости Муха и рванул вперед.

Он попытался с ходу ударить ногой, но Саша поставил блок, перехватил его ногу и с правой въехал в челюсть своему опрометчивому сопернику. Муха отлетел назад, упал, но тут же вскочил и снова пошел в атаку. Но, первым пропустив оплеуху, он стал осмотрительней. Сделав ложный выпад, Муха все-таки достал Белова ногой в живот.

Один один. Дебют оказался равным.

– Бей!..

– Мочи!..

– Гаси!.. – неистово орали секунданты с той и с другой стороны.

Страсти накалялись, удары сыпались один за другим. На лицах бойцов появилась первая кровь – у Белова была рассечена бровь, у Мухи – губа. От этого схватка становилась все яростней и отчаянней.

Вскоре стало заметно, что Муха не только на полголовы выше, но и лучше действует ногами. Зато Саша был подвижней и быстрей. От большинства мощных ударов противника ему удавалось уходить. Муха вынужден был много двигаться, а ведь ему не приходилось, как Белову, едва ли не каждый день носиться с собакой по горам.

В какой-то момент бойцы сошлись в клинче, Саша попытался применить удушающий захват, но Мухе удалось вывернуться. В руке Белова осталась лопнувшая в замке золотая цепь соперника. Он швырнул её Мухе, тот поймал её на лету и намотал на кулак.

Постепенно оба стали выдыхаться. Схватка все меньше напоминала не лишенный изящества бой профессионалов и все больше походила на безобразную драку пьяных мужиков у пивного ларька. Сил на эффектные выпады и элегантные уходы уже не осталось. Все чаще они просто-напросто самым вульгарным образом дубасили друг друга – без всякой мысли, куда придется, позабыв о защите, из последних сил… И повинуясь одному лишь