— Не понимаю, — сказала она. — Мы же говоримне о реверсии какой-либо сложной функции, а о грубой силе. PGP, Lucifer, DSA —не важно. Алгоритм создает шифр, который кажется абсолютно стойким, а«ТРАНСТЕКСТ» перебирает все варианты, пока не находит ключ.

Стратмор ответил ей тоном учителя, терпеливого и умеющегодержать себя в руках:

— Да, Сьюзан, «ТРАНСТЕКСТ» всегда найдет шифр, каким быдлинным он ни был. — Он выдержал длинную паузу. — Если только…

Сьюзан хотела что-то сказать, но поняла, что сейчас-тоСтратмор и взорвет бомбу. Если только — что?

— Если только компьютер понимает, взломал он шифр илинет.

Сьюзан чуть не свалилась со стула.

— Что?!

— Может случиться так, что компьютер, найдя нужныйключ, продолжает поиски, как бы не понимая, что нашел то, что искал. —Стратмор смотрел на нее отсутствующим взглядом. — Я полагаю, у этогоалгоритма меняющийся открытый текст.

Сьюзан затаила дыхание.

Первое упоминание о меняющемся открытом тексте впервыепоявилось в забытом докладе венгерского математика Джозефа Харне, сделанном в1987 году. Ввиду того что компьютеры, действующие по принципу грубой силы,отыскивают шифр путем изучения открытого текста на предмет наличия в немузнаваемых словосочетаний, Харне предложил шифровальный алгоритм, который,помимо шифрования, постоянно видоизменял открытый текст. Теоретическипостоянная мутация такого рода должна привести к тому, что компьютер, атакующийшифр, никогда не найдет узнаваемое словосочетание и не «поймет», нашел ли онискомый ключ. Вся эта концепция чем-то напоминала идею колонизации Марса — на интеллектуальномуровне вполне осуществимую, но в настоящее время выходящую за границычеловеческих возможностей.

— Откуда вы взяли этот файл? — спросила она.

Коммандер не спешил с ответом:

— Автор алгоритма — частное лицо.

— Как же так? — Сьюзан откинулась на спинкустула. — У нас внизу работают лучшие программисты в мире! И мы нашимисовместными усилиями даже близко не подошли к математической функциименяющегося открытого текста. А вы хотите сказать, что какой-то панк сперсональным компьютером придумал, как это сделать?

Стратмор заговорил тише, явно желая ее успокоить:

— Я бы не назвал этого парня панком.

Но Сьюзан его не слушала. Она была убеждена, что должнонайтись какое-то другое объяснение. Сбой. Вирус. Все, что угодно, только нешифр, не поддающийся взлому.

Стратмор сурово посмотрел на нее.

— Этот алгоритм создал один самых блестящих умов вкриптографии.

Сьюзан пришла в еще большее смятение: самые блестящие умы вкриптографии работают в ее отделе, и уж она-то наверняка хоть что-нибудь услышалабы об этом алгоритме.

— Кто? — требовательно сказала она.

— Уверен, ты догадаешься сама, — сказалСтратмор. — Он не очень любит Агентство национальной безопасности.

— Какая редкость! — саркастически парировалаСьюзан.

— Он участвовал в разработке «ТРАНСТЕКСТА». Он нарушилправила. Из-за него чуть было не произошел полный крах нашей разведки. Я еговыгнал.

На лице Сьюзан на мгновение мелькнуло недоумение. Онапобледнела и прошептала:

— О Боже…

Стратмор утвердительно кивнул, зная, что она догадалась.

— Он целый год хвастался, что разрабатывает алгоритм,непробиваемый для грубой силы.

— Н-но… — Сьюзан запнулась, но тут же продолжила:— Я была уверена, что он блефует. Он действительно это сделал?

— Да. Создатель последнего шифра, который никто никогдане взломает.

Сьюзан долго молчала.

— Но… это значит…

Стратмор посмотрел ей прямо в глаза:

— Да. Энсей Танкадо только что превратил «ТРАНСТЕКСТ» вустаревшую рухлядь.

Хотя Энсей Танкадо еще не родился, когда шла Вторая мироваявойна, он тщательно изучал все, что было о ней написано, — особенно окульминации войны, атомном взрыве, в огне которого сгорело сто тысяч егосоотечественников.

Хиросима, 6 августа 1945 года, 8.15 утра. Акт безжалостногоуничтожения. Бесчувственная демонстрация силы страной, уже добившейся победы. Сэтим Танкадо сумел примириться. Но он не смог примириться с тем, что этот взрывлишил его возможности познакомиться с собственной матерью. Произведя его насвет, она умерла из-за осложнений, вызванных радиационным поражением, от которогострадала многие годы.

В 1945 году, когда Энсей еще не родился, его мать вместе сдругими добровольцами поехала в Хиросиму, где работала в одном из ожоговыхцентров. Там она и стала тем, кого японцы именуют хибакуся— человеком,подвергшимся облучению. Через девятнадцать лет, в возрасте тридцати шести лет,она лежала в родильном отделении больницы, страдая от внутреннего кровотечения,и знала, что умирает. Она не знала лишь того, что смерть избавит ее от ещебольшего ужаса: ее единственный ребенок родится калекой.

Отец Энсея так ни разу и не взглянул на сына. Ошеломленныйпотерей жены и появлением на свет неполноценного, по словам медсестер, ребенка,которому скорее всего не удастся пережить ночь, он исчез из больницы и большене вернулся. Энсея Танкадо отдали в приемную семью.

Каждую ночь юный Танкадо смотрел на свои скрюченные пальцы,вцепившиеся в куклу Дарума[1], и клялся, что отомстит — отомститстране, которая лишила его матери, а отца заставила бросить его на произволсудьбы. Не знал он только одного — что в его планы вмешается судьба.

В феврале того года, когда Энсею исполнилось двенадцать, егоприемным родителям позвонили из токийской фирмы, производящей компьютеры, ипредложили их сыну-калеке принять участие в испытаниях новой клавиатуры,которую фирма сконструировала для детей с физическими недостатками. Родителисогласились.

Хотя Энсей Танкадо никогда прежде не видел компьютера, онкак будто инстинктивно знал, как с ним обращаться. Компьютер открыл перед ниммир, о существовании которого он даже не подозревал, и вскоре заполнил всю егожизнь. Повзрослев, он начал давать компьютерные уроки, зарабатывать деньги и вконце концов получил стипендию для учебы в Университете Досися. Вскоре слава о фугуся-кисай,гениальном калеке, облетела Токио.