Такое случается и сегодня, но, как правило, родители «пасут» студентов по телефону. Какое это приключение, если в мобильном телефоне накапливаются сообщения и неотвеченные звонки, и проще выйти на связь, чтобы не пугать родственников? Слава богу, что есть Facebook. Даже если ребенок игнорирует постоянные мольбы о внимании, можно хотя бы посмотреть обновление статуса и понять, что он цел и невредим.

Конечно, мы вздрагиваем даже от воображаемых угроз и обязаны обеспечить детям безопасность. Но нельзя не заметить, что гипербдительность во многом лишает их заслуженной свободы, которая к тому же готовит их к взрослой жизни.

Что мы с Дэном, моим спутником жизни, пробовали делать для наших детей? Наверное, первым вкладом в расширение их возможностей стало желание отдать их в конкретный детский сад.

Еще в 1980-х, на старших курсах в Стэнфорде, мы узнали о существовании Bing Nursery School — детского сада на краю стэнфордского кампуса, который одновременно служил лабораторией для факультета психологии (там был проведен знаменитый «зефирный тест»[56]). Каждый год этот детский сад становится первой ступенькой образования для 450 счастливчиков-дошколят. После нескольких лет замужества, когда мне было под тридцать, мы с Дэном решили, что пора иметь детей. Однажды после работы я заглянула в Bing и взяла бланк заявления. Зачать ребенка оказалось сложнее, чем нас пугали в школе, и мечты о потомстве обернулись месяцами разочарований и сомнений, но в июне 1999 года, после небольшого медицинского вмешательства — это очень часто бывает в наши дни и, возможно, только усиливает озабоченность воспитанием, — родился наш Сойер. Через два дня я принесла его домой из роддома, отыскала заявление в детский сад, заполнила его и сказала Дэну, что настало время его подать. Срочно. Мы десять минут пристегивали малыша к детскому сиденью и еще десять минут устанавливали сиденье в машине. Мы набили сумку всем необходимым и попытались спланировать поездку так, чтобы Сойера не пришлось кормить грудью где-нибудь по дороге. После кесарева сечения я двигалась с большой осторожностью, но мы очень хотели, чтобы наш ребенок попал в Bing, и боялись уменьшить наши — его — шансы, если затянем подачу заявления хотя бы на несколько недель: может быть, там подумают, что мы недостаточно целеустремленные? Было ощущение, что рисковать нельзя.

Два года спустя Сойера приняли в Two’s Room — группу для двухлетних детей. Это ценнейший опыт перед обычным детским садом с трех до пяти лет. Три раза в неделю по утрам наш сын несколько часов играл в идиллической обстановке. По правде говоря, мне кажется, что мы с Дэном тоже были очарованы этой чудесной идиллией, ведь мы вошли в сообщество такого легендарного детского сада. Вместе с другими избранными родителями мы, сияя от счастья, наблюдали через зеркальное стекло за нашими отпрысками, которые что-то строили из кубиков, собирали пазлы, одевали кукол и рисовали. Волшебное место и великолепный старт для любого ребенка.

Когда Сойеру исполнилось три года, я заняла пост декана в Стэнфорде, а мой сын Сойер перешел в одну из трех больших групп детского сада. К четвертому дню рождения в группе для двухлетних начала заниматься его сестра Эвери. Вслед за Сойером она окончила Bing, а затем поступила в школу в объединенном школьном округе Пало-Альто — считается, что он объединяет лучшие государственные школы в этом районе и одни из лучших в Калифорнии и всей стране. Мы чувствовали, что успешно делаем все, что в наших силах, чтобы дети получили основу основ — качественное образование.

Однако теперь я вижу ситуацию несколько иначе. Bing действительно потрясающий детский сад, и оказалось, что он отлично подошел нашим детям. Но ведь другой сад мог бы оказаться не хуже и, может быть, не стоило рисковать послеоперационными швами и спокойствием первых дней новорожденного сына, чтобы подать это заявление в первую неделю после родов?

Возможно, мы с Дэном были смехотворно амбициозными молодыми родителями, но в своем стремлении как можно быстрее обеспечить детям блестящее будущее мы были далеко не одиноки. Не успеет дитя появиться на свет, как современные родители задумываются (имея на то веские причины) об окончании колледжа — ведь это так важно, чтобы ребенок преуспел на сегодняшнем рынке труда. С очень раннего возраста родители, движимые и любовью, и страхом, устраивают как можно больше развивающих мероприятий, чтобы ребенок был конкурентоспособен в средних и старших классах, а затем попал в «хороший» колледж (далее мы очень подробно об этом поговорим). Этот список дел — не только в школе, но и за ее пределами — появляется очень рано: здоровая диета до родов, уроки йоги, правильный уход, детский сад, лучшие книги и игрушки, организованные игры с друзьями (см. предыдущую главу), уроки музыки для самых маленьких, гимнастика и художественные секции.

К моменту, когда ребенок идет в школу, его детство уже продумано до мелочей. Мы знаем расписание уроков и имена учителей. Мы пишем электронные письма преподавателям и следим за выполнением заданий. Наблюдаем, как ребенок делает домашнюю работу, и проверяем, чтобы там не было ошибок. Когда-то родители видели оценки раз в четверть или семестр. Сегодня появился постоянный доступ к онлайн-порталам, куда оценки загружают еженедельно, а то и ежедневно. Одна мама из Атланты рассказывала, что узнала о проваленной контрольной раньше сына — тот еще даже не успел прийти из школы.

Когда ребенок становится достаточно большим и приходит время выбирать специализацию, мы, родители, решаем, какие предметы взять. Мы нанимаем репетиторов, чтобы выправить неидеальные оценки, и ищем дополнительные возможности развития. Мы определяем, какие внеклассные мероприятия пригодятся, чтобы потом, в будущем, повысить шансы в вузах Лиги плюща[57], и вносим их в расписание. Мы решаем, каким спортом стоит заниматься, и записываем ребенка к тренеру, который поможет попасть в элитную команду. Мы задумываемся, какой летний лагерь лучше дополнит школу. Мы разбираемся, какой вариант общественной работы будет полезнее. Мы возим ребенка на все занятия и забираем оттуда. Скучать не приходится, скуки в списке дел нет. И мы должны все знать, потому что стоим на вершине этого проекта — он становится нашей работой.