— Ничего внятного, — точно собираясь с силой духа, выпалил Ферт. Мужчина и впрямь находился последние дни в весьма прискорбном положении.

После промаха с помощником несносного старика было само по себе удивительно, что его господин до сих пор держит его при себе. Он сам отлично осознавал, что таких ошибок не прощают просто так. И вот уже не первый день, он просто ждал, когда же длань возмездия опустится на его голову. Что за этим последует? Смерть? Жизнь на затворках Империи или же его отправят в самые опасные ее места? Что будет? Нищенское существование или пыточные? И это ожидание было хуже любого наказания. Наверное? И, теперь, каждый раз, когда он не знал ответа на вопрос своего господина, ледяные мурашки прокатывались по его позвоночнику, а сердце замирало от ужаса, что он опять подвел того, кому поклялся служить.

Рейн же прекрасно видел состояние подчиненного, но менять его определенностью не спешил. Пока он не хотел убирать Ферта из своего круга. Он был ему нужен именно таким, как сейчас. А, уже после того, как Соль окажется рядом с ним, он решит, как с ним поступить.

— Хочешь сказать, ты не в состоянии правильно построить допрос и получить нужные ответы? — тихо спросил Рейн, на что мужчина тяжело сглотнул и нервно сжал кулаки. Все это не стало тайной для самого Рейна, но сбавлять прессинг он не спешил. — Так, что? — еще один спокойный вопрос, без толики раздражения в голосе.

— Я… просто, все те, кто находились в караване, спали в ту ночь. Никто из них не помнит ничего странного. Последнее, что запомнили эти люди, так это то, что одна из рабынь начала рожать посреди ночи.

— Рабов из той клети, где были роды, уже поймали? — каким-то звериным чутьем, Рейн понимал, что это могло быть важно.

— Да, конечно, они сейчас возвращены в крепость.

— Значит и нам следует наведаться туда, — коротко бросил Рейн, поднялся на ноги, и более не оглядываясь на Ферта, распахнул свои огромные черные крылья, что сейчас напоминали собой едва осязаемую дымку, которая послушно ластилась к своему хозяину, обнимая его массивную фигуру. Этот странный шлейф тут же укутал мужчину, точно плащ, и в тот же миг Рэйн исчез, утягивая за собой и Ферта, которому такое перемещение стоило бы существенного упадка сил.

Крепость удалось восстановить после нападения практически полностью. Конечно, если бы не магия, то этого не случилось бы настолько быстро. Но Алания могла себе позволить вкладывать средства в безопасность собственных рубежей, особенно в свете последних событий. Стоило Рэйну оказаться во внутреннем дворе, у центрального входа в само здание, как всего через несколько секунд массивная дверь отворилась и на пороге появился мужчина, судя по его внешнему виду и отличительным знакам, начальник крепости. Крепкий и коренастый аланит, выглядел собранным и сосредоточенным. Белоснежная туника до середины бедра, идеально сидящий на фигуре черный нагрудник украшенный ярко-алыми вставками, и такой же длинный алый плащ. Голова мужчины была непокрыта, что в общем-то было и понятно, одевать венец главенства в присутствии аланита имеющего более высокое положение было неудачным решением. В старые времена это могли расценить, как неприкрытую угрозу, нынче же лишь, как дурновкусие. Тем не менее, то что этот мужчина уделил такому моменту внимание, для Рэйна было знаком того, что голова у этого аланита есть, а стало быть занимает он свое место не просто так. Он знал Руфуса Иль Горр, так как тот был его троюродным дядей по линии отца и все же имел принадлежность к роду Ариен, хотя и не был частью ближнего круга. Тем не менее, Руфус продолжал носить родовые цвета, тем самым подчеркивая их родство. Как он оказался в пограничном гарнизоне Рейн знал, но менять что-то в судьбе и наказании родственника не считал нужным. Еще не время.

— Рад приветствовать вас, Ари, — положив кулак правой руки на сердце, сказал мужчина, опускаясь на одно колено.

«Ари» все равно, что «отец», «господин», «глава», древнее обращение к тому, под чьим крылом ты существуешь.

— Рад видеть тебя в добром здравии, — холодно ответил Рейн, проходя мимо все еще коленопреклоненного родственника. — Отведи меня к клетям с рабами, Руфус.

— Конечно, Ари, — с готовностью отозвался мужчина, тут же поднимаясь на ноги и устремляясь вслед за Рэйном, лишь со спины указывая своему господину, куда ему следует идти.

Как и у большинства аланитов, у Рейна было стойкое убеждение, что человеческие рабы мало чем отличаются от животных. Это не было злым отношением, лишь субъективным наблюдением. Малообразованные, почти всегда из нищенского сословья, глуповатые и вечно испуганные, они сами по себе ассоциировались у мужчины с животными. Потому он понимал, что сейчас, стоит ему подойти к нужной клети, как все собьются в одну кучу и будут испуганно таращиться на него, либо же мычать нечто невнятное и непонятное. На это у него не было ни времени, ни желания размениваться. Потому, стоило им подойти к нужной клети с рабами, как Рэйн вновь потянулся к собственным крыльям. Как же он скучал по этой пьянящей силе!

Более никем не контролируемый флер его магии, окутал мужчину с ног до головы. Эта сила, что делала любого аланита в глазах других существ более привлекательным, прекрасным, притягательным. Рейн подходил к клетям с рабами, а люди в них зачарованно следили за каждым его шагом, за ветром, что причудливо путается в его волосах. Женщинам он казался воплощением порока и желания, мужчина божеством и покровителем, каждый видел в нем что-то свое, от чего уже не в силах был отвести взор.

— Кто был в одной клети с женщиной, что родила в ту ночь? — необыкновенный голос, точно жидкий шелк заструился по пространству вокруг, оплетая и околдовывая. Разве можно не ответить созданию, что спрашивает? Этот голос не может принадлежать кому-то плохому? Разве тот, кто способен обидеть, может быть таким? Так страстно хочется ответить. Сказать все, что он захочет, лишь бы сделать ему приятно.

Реакция людей была синхронной и однозначной. Каждый из них прильнул к прутьям клетей и теперь восторженно смотрел на пришельца.

— Я, я господин! — воскликнул один мужчина, затем второй, тут же подхватили и женщины, а спустя всего несколько секунд, о своем присутствии в той самой клети галдели все те, кого удалось поймать.

— Так дело не пойдет, — тихо буркнул Рейн себе под нос, заметив два синхронных кивка Ферта и Руфуса.

— Вы же не обманываете меня? — стоило Рейну спросить это, как хор голосов тотчас оборвался. Мужчины и женщины негодующе переглядывались, точно смущаясь, что солгали или возмущенно ища взглядом тех, кто посмел.

— Я не лгу господин, — с придыханием заговорила одна из женщин весьма пышных форм. — Клянусь, не лгу тебе, — подобострастно улыбнулась рабыня.

— Расскажи, что было в ту ночь? — Рейн говорил спокойно и холодно, женщине же в клети казалось, что вдруг на нее взглянуло солнце. Оно приласкало и улыбнулось лично ей. Никогда и никто не говорил с ней так, не смотрел так, точно она единственная женщина в этой Вселенной.

— Все было, как всегда, мой господин. Мы готовились ко сну, когда у Эрты отошли воды.