– Ты, Надя, только не паникуй, но сдается мне, что впланы этих уродов не входит нас домой отпускать, – осторожно подбираяслова, заговорил Виктор. – Сама посуди, не стали бы они так перед намираскрываться. В лицо мы их запомнили, адрес этого дома тоже выяснить нетрудно…

– Ты хочешь сказать, что нас убьют? – удивиласьНадежда. – С какого это перепугу? Что мы им сделали? Я уж точно ничего незнаю…

Виктор промолчал, и Надежде стало стыдно – вдруг онподумает, что она хочет от него отмежеваться.

– Слушай, ты совершенно не представляешь, кто они такиеи что им от тебя нужно? – тихо спросила она, тронув его за плечо.

– Ну не понимаю я! – Он взъерошил волосы. –Чушь какая-то, бред полнейший!

– А что за бумаги были в портфеле? Ну там, в поезде…Конечно, если секретные… – заторопилась Надежда.

– Секретные, – ответил Виктор, – и оченьважные. Но понимаешь, важны они для узкого круга людей. К примеру, если бы тыих нашла, то тебе с них никакой пользы, даже и не разобрала бы, что это такое ис чем его едят…

– Это почему же не разобрала? – обиделасьНадежда. – У меня, между прочим, высшее образование, ты не забыл?

– Извини… – Он сделал вид, что смутился. – Тыже не разбираешься в бизнесе…

– Ну, насколько я понимаю, тот, кто украл портфель сбумагами, прекрасно знал, что там находится, – ехидно заметилаНадежда. – И бумаги эти были ему очень нужны, знал он, куда их применить,раз даже убил твою спутницу. Вот, кстати, зачем он это сделал?

– Ну… может, она проснулась и видела его… –неуверенно ответил Виктор.

– Ты, значит, не проснулся, а она проснулась? –прищурилась Надежда.

– Выпили мы виски… – Он отвел глаза. – Тоесть она-то почти не пила, а я…

– Ты что, вообще-то увлекаешься этим? – спросилаНадежда протокольным, занудным голосом.

– Ну нет, конечно… Но сплю всегда плохо в поезде, думалрасслабиться…

– Вот и расслабился, – констатировала Надежда,которая сама плохо спала в поезде, но вылакать перед сном едва ли не целуюбутылку виски ей не приходило в голову.

– С другой стороны, может, и к лучшему, живостался… – Она решила Виктора подбодрить.

– Не факт, – серьезно возразил он. – Эти вотеще на нашу голову. Ну в толк не возьму, кто они такие! Судя по виду, бумаги иммои напрочь не нужны, не те люди! Да и не спрашивали они ничего про них. А мне,понимаешь, срочно нужно передать одному человеку, что эти бумаги пропали. Япотому и от милиции схоронился. Потому что они сцапали бы и позвонить не дали.Да такую информацию по телефону никак нельзя передавать.

– Все-таки… нельзя ли в общих чертах разъяснить пробумаги, – деликатно попросила Надежда, которая не любила ничегонедосказанного.

– Ну слово «акция» тебе, надеюсь, знакомо?

– Уж как-нибудь, – мгновенно обиделасьНадежда. – Что ты меня за полную дуру-то держишь… И слово «биржа» тожезнаю, и «котировка», и «брокер».

– Умница, – похвалил Виктор, как будто она быласобачкой, которая по команде встала на задние лапы и тявкнула три раза. –Значит, представь себе, что один крупный концерн…

– «Норильский никель»? – тотчас встряла Надежда.

– Упаси тебя Боже называть имена! – Виктор замахалруками. – Значит, концерн… ну, к примеру, «Тамбовская сметана» собираетсяобъединиться… с «Казанскими сливками»!

– У них же кумыс, – удивилась Надежда, –какие уж там сливки…

– Это монголы кумыс пьют, – терпеливо ответилВиктор, – а татары молоко. И вообще, не сбивай меня!

– Молчу! – пискнула Надежда.

– Информация секретная, поскольку после объединенияакции обоих концернов возрастут в цене, то есть тот, кто будет знать об этом заранее,может сделать большие деньги – сначала купить, а потом – продать. А если ещеучитывать тот факт, что на объединение претендуют не только «Казанские сливки»,но и…

– «Урюпинский творог»! – радостно крикнулаНадежда.

– Точно! – согласился Виктор и поглядел на Надеждус уважением. – Дело получается выгодное, но рискованное. Поэтому я идолжен предупредить о пропаже портфеля, должен предупредить, что информацияможет попасть в чужие руки. Тот человек, что мне доверился, денег незаработает, но хоть свои не потеряет.

Виктор тяжело вздохнул, и Надежда поняла, что даже если онуспеет предупредить нужных людей, все равно у него будут серьезныенеприятности.

Она хотела еще подробнее расспросить о девушке – кто такаяда кем она приходилась Виктору, но в это время из соседней комнаты послышалисьголоса. Надежда бесшумно подскочила к двери и приникла к плохо пригнаннымдоскам. Дверь с той стороны запиралась на здоровенный железный крюк, но доскирассохлись, между ними образовались щели. В комнате говорили на повышенныхтонах.

– Что это за кадры мне достались? – бушевалстарший. – Охламоны какие-то, честное слово! Ну что я Профессору скажу,когда он приедет? Где люди? – он спросит. А я – ох извините-простите,заболели мои люди! Одному в морду вчера дали, так у него в ушах звон и глаззаплыл.

– В ушах звенит после того, как этот козел ботинком вчелюсть врезал, – обидчиво заметил парень с синяком.

Надежда теперь не только слышала, но и видела всехдействующих лиц, поскольку нашла в доске дырку от выпавшего сучка и приникла кней глазом.

– Второй, видите ли, больничный собирается брать,потому что его ??аба в руку укусила! – орал старший.

– Так рука-то болит! – проныл второй. – Вон,гляди, распухла вся и посинела!

Надежда вгляделась и действительно оказалось, что рукаотекла и стала под цвет изоленты – идиот слишком сильно ее перетянул. Надеждахотела стукнуть в дверь и посоветовать парню просто убрать изоленту, новспомнила, что он обозвал ее в машине неприличным словом, и решила промолчать,тем более что печень все еще побаливала.

– Отпусти его, свезу в травмпункт, – сказалвошедший водитель, – а то и правда рука отсохнет.

Надежда по голосу почуяла, что он прикалывается, однакопарень понял все буквально и взвыл:

– А вдруг она туда яду напустила?

– Ага, змеиного, – саркастически заметил старший.

– Скорпионы тоже ядовитые, – на полном серьезедобавил водитель, – или тарантулы.

– Черт с вами! – выругался старший. –Езжайте, только быстро, пока Профессор не приехал.

– Не горюй, Колян! – Водитель хлопнулпострадавшего по плечу. – Главное дело, надейся, что не бешеная она. Тогдапришлось бы тебе шестьдесят уколов делать, а потом девять месяцев спиртногокапли в рот не брать!

– Да ну? – поразился первый парень, ссиняком. – Не врешь, Васята?