и потянулась к пачке на полке. Надпись оказалась точно такой же, как и в детстве, — толстая и слегка смазанная, как будто ее напечатали на старомодном прессе. Эмблемой компании была смазанная ветряная мельница и фамилия, и когда я перевернула пачку, то увидела, что печенье все еще делали в маленьком городке на севере. Вдруг я почувствовала огромную благодарность за то, что это лакомство попало сюда, на полку соседнего магазина. Разгладила обертку и посмотрела сквозь целлофан на печенье. Оно не было идеальной формы, каждое немного неправильное, некоторые темнее, толще или бледнее. Они сразу же перекочевали в мою тележку, и с тех пор я с нетерпением ждала момента, чтобы открыть их к чаю.

Я ела это печенье в доме моих бабушки и дедушки. Оглядываясь назад, не могла припомнить, чтобы пробовала их где-нибудь еще. Достала тарелку, поставила на нее стопку ветряных мельниц и отнесла их обратно к креслу у окна. Устроившись поудобнее и подобрав под себя ноги, положила одеяло на колени и взяла одно из печений. Я поднесла его к носу и вдохнула сладкий аромат. В нем было немного специй — я ощутила запах гвоздики, мускатного ореха, корицы и слабый вишнево-приторный аромат миндаля. Я откусила кусочек, печенье оказалось немного рассыпчатым и сухим, но вкус сразу вернул меня на кухню к бабушке с дедушкой. Их домик был маленьким, с крошечным передним крыльцом, и находился в уютном местечке посреди высоких старых деревьев. Тени от них таились в каждом углу, а комнаты были забиты картинами и игрушками, которые когда-то принадлежали моему отцу. Но в дневные часы дом был светлым и полным солнца.

Бабушка прятала «ветряные мельницы» в глубине шкафа, закрывая печенье банкой с мукой, чтобы дедушка случайно на него не наткнулся. Мы с ней клали пачку печенья на стол, и каждый макал его в свой напиток, бабушка — в кофе, а я — в какао, и медленно ели его, наблюдая за белками, бегающими вдоль ограды. Может быть, от нее я унаследовала склонность к тихому созерцанию. Глядя на заснеженный двор, я подняла чашку, чтобы поделиться с ней воспоминаниями о нашем времени на кухне, а затем запила печенье медленным глотком чая. Еще несколько ребят побежали к друзьям на холм, а рукавицы болтались на веревочках у них на запястьях. Я видела, как ровно лежит снег на голых ветвях платана во дворе соседа и косые персиково-оранжевые лучи заходящего солнца разливаются по небу. Да, я буду рада весне, когда та наступит, но была счастлива остаться дома и смотреть, как идет снег.

Сладких снов.

Утренний сеанс

Когда наши дети были маленькими и мы только что переехали в этот дом, мы нашли дружелюбных родителей и ребят по соседству, которые были счастливы играть вместе.

Мы собирали всех малышей на чьем-нибудь заднем дворе или в игровой комнате в подвале, и они бегали и носились наперегонки, притворялись и переодевались, изобретали сотни новых игр и строили крепости из диванных подушек и одеял. Время от времени они останавливались перекусить, выпивали по чашке сока и возвращались к важному делу — быть маленькими и играть.

Дети подросли и вскоре уже катались на велосипедах по окрестным улицам. Они играли в баскетбол на подъездной дорожке. Ровный, ритмичный стук прыгающего мяча сопровождал большинство летних вечеров. Они заканчивали работу по дому или доделывали уроки и спешили разыскать своих друзей, осматривая улицу в поисках переднего двора с тремя или четырьмя велосипедами, опрокинутыми на лужайке. Их игры изменились, но не закончились. Когда они подросли и начали жить своей жизнью, я усвоила один урок: мы никогда не должны забывать играть, независимо от того, сколько нам лет.

На самом деле, став взрослой, я начала планировать свои собственные игры. И хотя они содержали некоторые элементы первых игр — приготовление закусок, переодевание, а иногда постройку крепости из подушек, — они были намного тише. Иногда я даже играла сама с собой.

Сегодня был один из таких дней. Накануне вечером я составила план, когда поняла сразу несколько вещей. Во-первых, у меня был неиспользованный выходной, и состояться он может сегодня. Во-вторых, в кинотеатре в центре города шел фильм, который мне отчаянно хотелось посмотреть. И в‐третьих, через дорогу от кинотеатра находилось прелестное кафе, блюда из которого я жаждала неделями. Кино в полном одиночестве и вкусная еда — какое удовольствие. Я легла спать с нежной улыбкой на лице и проснулась полная сил.

Я посмотрела расписание желанного фильма и увидела утренний сеанс около полудня. Идеально. Я решила немного отдохнуть в халате и тапочках, а потом неспешно позавтракать перед кино. На ночном столике лежал роман, который требовал моего внимания, поэтому я отнесла его и чашку чая к креслу у окна, положила ноги на пуфик и принялась читать. В какой-то момент я услышала тихое музыкальное позвякивание колокольчика на ошейнике моего кота и увидела, как кончик его хвоста кружит среди мебели. В конце концов он неторопливо, как все кошки, подошел к креслу. Мяукнул. «Ну, запрыгивай», — ободряюще сказала я. Он снова мяукнул. Я разгладила мягкую ткань своего халата на ногах, чтобы показать ему, что местечко его ждет. «Мяу». Я выразительно похлопала себя по коленям. Как кошки умудряются так делать? Посидеть вместе было его идеей, а не моей, но теперь я была единственной, кто почти умолял его присоединиться.

Он поднес лапку к мордочке и несколько раз провел по ушкам, чтобы показать мне, что у него есть свои дела. Я вернулась к книге, и через несколько мгновений он вскочил ко мне на колени, растянулся на ногах, и я положила руку на его мягкую шерстку и продолжила читать. Он замурчал. Ритм этого мурлыканья, казалось, отдавался эхом внутри меня, и я отложила книгу и откинула голову на подушку, закрыв глаза.

Я чувствовала себя полной спокойствия и удовлетворения. Где-то читала, что кошачье мурлыканье исцеляет, что оно имеет какое-то отношение к частоте вибрации. Исцеляющие герцы. Они высвобождают эндорфины как у кошки, так и у вас. Уверена, что в этом что-то есть, но в основном я чувствовала себя счастливее, потому что он был счастлив. То же самое я испытывала, когда подавала хорошую еду и смотрела, как ею наслаждаются, или когда мои дети возвращались домой из колледжа и я заглядывала к ним утром, чтобы посмотреть, как они спят. Видеть, как те, кого я люблю, получают то, что