гамаками, подвешенными к наклонным стволам пальм. Перед отъездом я чувствовала себя ребенком в последние дни учебы накануне летних каникул. Уговаривала дни идти быстрее, вычеркивала их из календаря по ночам, до головокружения бегала по дому, упаковывая чемоданы и опустошая холодильник.

Мы перебрали последние продукты, съев несколько странных блюд, приготовленных из остатков: по тарелке супа, французские тосты, чтобы избавиться от буханки хлеба, салат, сделанный почти полностью из крошечных помидоров — а ведь я была уверена, что их уже съели, — и на десерт столько бананов, сколько возможно было проглотить. Мы не противились этому, а смеялись над дурацким меню и чокались бокалами, наполненными вином.

В день отъезда встали рано, моргая и зевая, тихо натянули одежду и погрузили сумки в машину. Затем наступал долгий день путешествия, прерываемый подмигиваниями друг другу, тайным сигналом, означавшим: «Эй, мы в отпуске», и улыбками. Не успев опомниться, мы приземлились и сделали первый шаг в жаркий влажный воздух совершенно нового места. Это чудо современного мира: проснуться в одной точке, в одном времени года, на одном полушарии, а затем, всего через несколько часов, оказаться в совершенно противоположном месте, которое ни капельки не напоминает то, откуда вы приехали.

Вскоре мы уже сидели в комнате с видом на океан. В ней стояла огромная кровать с пышными подушками и белоснежным постельным бельем и был балкон, дверь которого раздвинули, чтобы наполнить комнату шумом накатывающих волн. Мы стояли, склонившись над океаном, обняв друг друга за плечи, и осматривали пляж, все еще в джинсах и свитерах из холодного мира, в котором проснулись. Впереди ждали целые дни, и нам оставалось только наполнять их отдыхом и играми, книгами, купанием в океане и прогулками по пляжу. Я радостно захлопала в ладоши. «Кто последний нырнет — тот тухлое яйцо», — крикнула я, и мы побежали, сбрасывая с себя теплую одежду холодного края, роясь в сумках в поисках солнцезащитного крема, купальников и шлепанцев.

Вскоре распорядок дня сбился. Мы спали так долго, как только могли, заказывали кофе, фрукты и тосты и ели их на балконе, положив пятки на перила. Затем мы одевались и отправлялись прогуляться по пляжу, держась за руки и ступая босыми ногами вдоль самой кромки воды, разговаривая или храня молчание. Иногда просто стояли и смотрели на разбивающиеся волны, наблюдали, как пикируют и ныряют птицы, выпрыгивают рыбы, а семьи гуляют и плавают. Потом мы находили тенистое местечко, что-нибудь потягивали и читали книгу за книгой. Когда тепло накапливалось в наших телах, мы ныряли в волны, чтобы смыть его, плескались, играя и плавая, пока не проголодаемся, не измучаемся от жажды или не будем готовы снова греться на солнышке. После полудня, когда солнце начинало клониться к горизонту, мы тащили свои просоленые, усыпанные песком тела обратно в номер, чтобы принять прохладный душ и остудить загорелую кожу, а затем растягивались на хрустящих чистых простынях и каким-то образом засыпали в третий или четвертый раз за день.

Иногда мы все же делали над собой небольшое усилие: одевались для ужина в открытом патио и наслаждались блюдами местной кухни, бокалами вина или медленным завораживающим танцем, стоя щека к щеке в теплом ночном воздухе. А иногда мы с удовольствием заказывали еду в номер, смотрели телевизор сквозь пальцы ног и лежали в постели, слушая, как волны разбиваются о берег.

Неделя подходила к концу, и я ощущала, что пришла в себя. Мои кожа и волосы чувствовали себя обновленными и напитавшимися солнцем и солью. И я подумала, что теперь смогла бы с радостью провести еще несколько холодных, снежных недель дома, когда пополнила полки своего внутреннего хранилища воспоминаниями о том, каково это — быть полностью согретой и приятно изнеможенной солнцем. Дома мы скоро увидим птиц, возвращающихся к гнездам, реки, наполняющиеся талым снегом, а через месяц-другой голая темная земля расколется первыми побегами нарциссов и крокусов. Вскоре после этого ревень появится на прилавках фермерского рынка и мы будем листать каталоги семян и планировать сад. Я подумала, что хотела бы снова оказаться в нашей собственной постели и что, возможно, было бы хорошо, если бы белье было выстирано и аккуратно заправлено.

Как хорошо иметь местечко, куда можно сбежать, чтобы ненадолго избавиться от рутины и нарушить все правила работы. А потом вернуться в такое же прекрасное место, хотя и совсем на него непохожее.

Сладких снов.

Зимний день за окном

Из окна я наблюдала за тем, что, вероятно, было последним большим снегопадом этой зимы.

Снег ровными слоями стелился по лужайкам и крышам нашего квартала. Я знала, что теперь мы все хотим весны, но нас можно было уговорить провести еще один день, любуясь тихим очарованием падающих хлопьев, когда мы будем сжимать снежки в перчатках и лепить снеговиков, кататься на санках по склону холма в парке.

Я не знала, желала ли кататься на санках, но была готова наблюдать за этим из уютного тепла гостиной, согрев ноги толстыми носками под свист закипающего на кухне чайника. Смотреть, как небольшая стайка соседских ребятишек, укутанных с головы до ног, волокла за собой санки и ледянки на тонких веревках. Даже в сапогах и утепленных толстых штанах они как-то вприпрыжку бежали вперед и звали своих друзей и младших сестер, чтобы те прибавили шагу. Горка для катания на санках ждала их.

В детстве по соседству была такая же, и я помнила, с каким восторгом мы неслись с нее, втиснувшись в сани вдвоем или втроем, держась за их изношенные поводья и друг за друга, и кричали, набирая скорость. Мы опрокидывались или врезались в кучу снега, вскакивали, стряхивали снежинки с лица и мчались обратно наверх. Порой холод или чьи-то родители загоняли нас обратно в дом, чтобы согреться. Мы снимали промокшие пальто и шапки, складывали их на батарею, чтобы они побыстрее просохли, и иногда, не дождавшись, натягивали их снова и мчались на холм.

Я вошла в кухню, налила в чашку кипятку из чайника и бросила туда пакетик чая, медленно покачивая его и наблюдая, как красновато-коричневый цвет ройбоса растекается по воде, словно чернила. Подошла к буфету и достала оттуда пачку печенья, купленную накануне.

Толкая тележку по проходам продуктового магазина, я погрузилась в заботы текущего дня, когда увидела знакомую оранжевую упаковку печенья, которое не ела с детства. Оно было похоже на ветряные мельницы, светло-коричневые, с миндальными вкраплениями, разбросанными по тесту. В мгновение ока я забыла о путанице мыслей, которая меня не отпускала,