Что ж, она будет там одна. Одетая, как на похороны.

– Ладно, – холодно бросила Лола. – Давай покончим с этим делом.

– Мы готовы, – сказал Родриго судье, когда они вернулись в гостиную.

– К чему такая спешка. – Судья вдруг как-то занервничал, переводя взгляд с Родриго на Лолу, словно пытаясь понять, во что его втянули и как выбраться из этой ситуации. – Ведь брак – это торжественное событие, и…

– Просто пожените нас, – резко ответил Родриго, сжимая плечо Лолы.

– Пожалуйста, – тихо добавила она.

Судья колебался. Потом Джетт вдруг зашелся плачем у нее на руках, и они с Родриго принялись его утешать. Видимо, они были очень убедительны в роли родителей, когда утешали своего сына, баюкая и укладывая его обратно в коляску, и произвели нужное впечатление.

– Очень хорошо, – решительно кивнул судья. – Леди и джентльмены, – торжественно произнес он, – мы собрались здесь сегодня, в присутствии свидетелей, чтобы соединить этих мужчину и женщину узами брака…

Брачная церемония закончилась довольно быстро. И Лола как во сне услышала, как произносит слова брачной клятвы, обещая жить с Родриго в горе и радости до конца своих дней.

Но ужасная правда заключалась в том, что она давным-давно связала себя с ним, в ту ночь, когда забеременела от него.

И эту связь никогда не разорвать.

Родриго глянул на нее, и она заметила, что он немного удивлен. С чего бы? Может, он думал, что эта свадьба могла не состояться?

– Провозглашаю вас мужем и женой, – услышала Лола и посмотрела на подмигнувшего им с Родриго судью. – Можете поцеловать свою невесту.

Поцеловать?

Лола перевела взгляд на мужчину, который теперь стал ее мужем.

«Я ничего не чувствую, – про себя твердила она. – Ничего».

Когда Родриго склонился над ней, она подняла руку, чтобы остановить его. Его грудь была на ощупь такой сильной, такой мускулистой, что Лола задрожала.

– А почему у тебя нет свадебного кольца?

– Я мужчина. Мне не нужны украшения, чтобы чувствовать себя женатым человеком.

Она напряглась, услышав его сексистское замечание. Но прежде чем Лола успела возразить что-либо, Родриго притянул ее к себе.

– Миссис Кабрера, – прошептал он и завладел ее губами.

У Лолы кругом пошла голова, и она ухватилась за его плечи, чтобы устоять на ногах. Она истосковалась по нему. Из ее груди вырвался тихий вздох, словно признание, что этот мужчина принадлежал ей, и только ей, а она всегда принадлежала ему…

Услышав аплодисменты со стороны, Лола вдруг вспомнила, что они с Родриго не одни.

А он оторвался от ее губ и посмотрел на нее. Но его взгляд оставался непроницаемым.

Когда они целовались, вся та холодность и злость, которые разделяли их, взорвались, превратившись в пламя страсти. Но теперь они снова вернулись.

– Спасибо, – поблагодарил судью Родриго, а потом повернулся к своему охраннику: – Все готово для нашего отъезда?

– Да, мистер Кабрера. Все вещи собраны.

– Ты куда-то уезжаешь? – растерялась Лола.

– Не я, а мы, – холодно улыбнулся Родриго. – Мой частный самолет ждет, чтобы доставить нас в Лос-Анджелес.

– Но моим домом стал Нью-Йорк. Мои сестры, все мои друзья…

– Такие как Морозов? – криво усмехнулся он.

– Он никогда не был моим другом!

– Вот именно, – фыркнул Родриго.

– Почему ты ведешь себя так неразумно?

– Лола, ты только что согласилась быть моей женой. Теперь ты должна почитать меня и подчиняться мне. – На его лице заиграла жестокая ухмылка. Он коснулся ладонью ее щеки и тихо добавил: – Что ты и сделаешь.

* * *

Родриго до сих пор не мог поверить в произошедшее.

После того как его предыдущие помолвки так и не привели его к алтарю, эта последняя все-таки удалась. Они поженились. Можно сказать, что он испытывал небольшое потрясение.

Возможно, он в самом деле поспешил с брачной церемонией, но он не мог допустить, чтобы Лола предала его так, как это сделали остальные его невесты. Родриго не полагался на судьбу или что там управляло его жизнью.

У них все получится. Обязательно. Их связывал ребенок.

Он вел машину, направляясь из частного аэропорта на окраине Лос-Анджелеса в свой дом неподалеку от Малибу, и время от времени поглядывал в зеркало заднего вида. Родриго с улыбкой смотрел на пухлую ручку Джетта, которой тот махал из стороны в сторону. Судя по всему, Калифорния с ее пальмами и теплым голубым небом пришлась по душе их ребенку.

Родриго до сих пор не свыкся с мыслью о том, что у него появился ребенок. Еще более непривычным было ощущать себя в роли отца. Что он знал об отцовстве?

Его собственные родители бросили его на попечение нянечек. Мать Родриго, американская актриса, путешествовала по свету, наслаждаясь любовными приключениями, а его предполагаемый отец, Франциско Кабрера, изводил себя ревностью, таскаясь повсюду за своей обожаемой, но такой неверной женой.

И только после похорон Франциско, Родриго тогда исполнился двадцать один год, мать объяснила сыну причину скрытой вражды со стороны Кабреры-старшего. Настоящим отцом Родриго оказался их водитель.

– Он был очень красив, а мне было скучно, что тут сказать? – задумчиво протянула Элизабет Кабрера. – Мы с ним провели всего одну ночь. Франциско хотел, чтобы я избавилась от тебя. Может, следовало послушаться его, ведь моя фигура после родов так и не обрела прежние формы.

Родриго снова глянул на сына, а потом искоса посмотрел на Лолу, сидевшую рядом.

Он не льстил ей, когда говорил, что она очень умна и настоящий боец. За все время у него не было лучшей помощницы, чем Лола. Даже Марни уступала ей. Лола всегда добивалась невозможного, всегда с готовностью отзывалась на просьбу поработать дополнительное время, даже на Рождество.

Он сходил с ума по ней целых два года, но не позволял себе даже невинного флирта. А потом, после того как Лола поцеловала его в Мехико, он затащил ее в постель и обнаружил, что она была девственницей. С того самого момента они упивались друг другом и никак не могли насытиться. А когда Лола призналась Родриго в любви, ему показалось, что его сердце воспарило до небес.

Только потом появилась Марни с теми ужасными фотографиями полуобнаженной Лолы, сидевшей в кресле и соблазнительно смотревшей в объектив камеры.

«Сэр, есть кое-что, что вам следует знать о Лоле Прайс», – сказала тогда Марни.

Почему Лола согласилась на такие отвратительные вещи в свои восемнадцать лет? Что стояло за этими провокационными фотографиями и всем остальным? Всего лишь юношеская наивность? Или она настолько отчаянно хотела стать кинозвездой? А может, ее что-то вынудило на такой поступок?