– Конечно, мистер Кабрера, – кивнула та и повернулась к Лоле: – Мои поздравления.

– Ты слышала, что тебе сказали, – зло глянула на нее Лола. – Проваливай.

Марни прикусила губу и посмотрела на Родриго.

– Спасибо, Марни, – мягко поблагодарил ее он.

Она кивнула и бросилась к своей машине.

– В этом была какая-то необходимость? – холодно бросил Родриго, когда его помощница выехала за ворота.

Его жена не ответила. Она забрала у него ребенка и зашагала в дом, горделивая и надменная, как королева.

Он сердито последовал за ней.

– Ты не можешь ненавидеть Марни за то, что она сказала мне правду о тебе, – не унимался Родриго, когда они оказались в просторной гостиной с окнами от пола до потолка, с видом на пляж и ярко-синий океан.

– Правду? – скептически глянула на него Лола. – Ты так это называешь?

– Хочешь сказать, что не позировала на тех фото? Что не позволила этому мужчине…

Родриго запнулся. Его до сих пор обуревала ревность и ярость, когда он вспоминал, что рассказала ему Марни.

Лола побледнела и отвернулась.

– Мне нужно уложить Джетта спать.

– Подожди. Я разговариваю с тобой…

– Не сейчас.

Когда в дом вошли два охранника, принесшие их чемоданы, Лола указала на свой.

– Пожалуйста, не могли бы вы отнести его в детскую?

– В детскую? – удивленно протянул Тобиас.

– Надеюсь, здесь есть детская, – холодно бросила Лола, глянув на Родриго.

– Я попросил миссис Ли приготовить самую лучшую гостевую, – нехотя буркнул он.

– Я буду спать там вместе с Джеттом, – не глядя на него, заявила Лола и, схватив сумку с памперсами, последовала за охранником.

Родриго заскрежетал зубами.

Но он понимал, почему Лола стала такой ершистой. Он и сам был выбит из колеи. Именно в этом доме они любили друг друга. Родриго медленно осмотрелся по сторонам. Они занимались любовью вон там, у стены. А здесь, на диване, любили лежать утром по воскресеньям.

Он закрыл глаза, а потом посмотрел на белеющий за окном песок. Там, на пляже, в одну из лунных ночей Лола призналась ему в любви. Родриго в ответ набросился на нее с поцелуями, а она обнимала его и льнула к нему так, словно от этого зависела ее жизнь. Его бросило в дрожь. Они с Лолой всегда предохранялись, но в тот единственный раз потеряли голову от страсти. Скорее всего, именно в ту ночь она забеременела от него.

Родриго резко развернулся и, достав из домашнего бара бутылку виски, плеснул себе немного в стакан. Несколько минут спустя в гостиной появилась Лола, и он заметил ее раньше, чем она его. Она уже сняла свое пальто и оставалась в той же одежде, в которой выходила за него замуж. Родриго вдруг захотелось снять с нее все остальное и почувствовать тепло ее обнаженной кожи.

Его бросило в жар. Он допил остатки виски и со звоном опустил стакан на стол.

– Лола, ты не будешь спать в детской. Мне кажется, я выразился предельно ясно. Ты будешь спать в спальне. Со мной.

Она резко развернулась и побелела от злости.

– Забудь.

– Не могу, – приблизившись к ней, прошептал он. – Я не могу забыть.

Вспоминая их полную страсти и огня близость, Родриго едва сдерживался, чтобы не наброситься на Лолу.

– Ты давно забыл меня. Не сомневаюсь, что после того, как ты вышвырнул меня, у тебя тут побывало бессчетное количество любовниц.

– Ошибаешься.

– Что? – судорожно вдохнула она.

– Здесь не было другой женщины, – тихо сказал он и коснулся ладонью ее щеки, а потом провел большим пальцем по ее нижней губе. – Ни здесь, ни где-то еще. Лола, весь этот год я сходил с ума по тебе. По тебе одной.

– Я… – Он почувствовал, как она задрожала от его прикосновения. – Я не верю…

– Все это время я хотел только тебя, – притягивая ее к себе, ответил Родриго. – И теперь ты моя, и я никогда не отпущу тебя…

Он жадно набросился на ее чувственный рот и крепко прижал к себе, не давая ей шанса вырваться из его объятий. Но она даже не пыталась. С тихим вздохом Лола обняла его за плечи и притягивала к себе с не меньшим пылом.

И в этот момент поцелуй, которым Родриго хотел заявить свои права на нее, превратился в настоящую лавину страсти.

Лола не думала, что возвращение в этот дом на берегу океана окажется таким тяжелым.

Те несколько коротких месяцев, когда они с Родриго упивались близостью друг друга, были самыми счастливыми в ее жизни.

Пока ее не настигло прошлое. Самая унизительная ошибка в ее жизни. И когда Родриго узнал о ней, он выбросил Лолу, словно ненужную вещь.

Потому что она ничего не значила для него. Он никогда не любил ее. Даже чуточку.

Но вот Лола оказалась достаточно глупой, чтобы влюбиться в него.

Когда сегодня она переступила порог этого дома, ее охватила горечь. И Лола поклялась себе, что даже не посмотрит в сторону Родриго и каждую ночь будет спать в детской вместе со своим сыном. Хотя ее разбирали сомнения, ведь ее предательское тело с ума сходило от желания снова оказаться в его постели.

А теперь, когда муж целовал ее, ей казалось, что у него губы из чистого пламени.

Ну и что, что она уступила ему. Заниматься сексом с Родриго не значило любить его. Можно расценивать их физическую близость как преимущества брака, наподобие уплаты налогов совместными усилиями.

Лола закрыла глаза в экстазе, когда Родриго прижал ее к стене и начал медленно осыпать поцелуями ее шею. Он крепко сжимал ее талию, словно не хотел дать ей убежать.

Но она желала оказаться в его объятиях больше всего на свете.

Ее ресницы дрогнули, когда он подхватил ее на руки, словно невесомую пушинку, и понес в свою огромную спальню.

Лола открыла глаза и посмотрела на Родриго. В последний раз, когда он принес ее сюда, она сходила с ума от счастья. Потому что любила его, даже если ее чувства оставались безответными.

Теперь все, что они когда-то имели, было потеряно.

Или нет?

Родриго сказал, что после нее у него не было другой женщины. Даже ненавидя ее, он хранил ей верность? Она не верила, что такое возможно.

Войдя в залитую полуденным солнцем спальню, он усадил Лолу на кровать и принялся расстегивать пуговицы своей рубашки.

А она с громко бьющимся сердцем смотрела на его широкую, мускулистую грудь, покрытую черными волосками. Его тело стало еще более подтянутым и накачанным. Похоже, весь последний год он провел в спортзале или на боксерском ринге, пытаясь справиться с разочарованием самым традиционным для мужчин способом – контролируемым насилием.