Об этом они говорили и за обедом, причем Марианне показалось, что, услышав о еврейских корнях Николаса и его сыновей, Марта как-то недобро усмехнулась и поспешила скрыться в кухне.

Беспокойство не оставляло Марианну всю ночь; забылась она лишь под утро, да и то беспокойным, полным тревоги сном. Алекс не спал вообще, а на рассвете, еще в полутьме, внезапно сел в постели: в голову пришла блестящая идея. Он вскочил, быстро оделся, бегом спустился по лестнице, снял с вешалки пальто, схватил со стола ключи от машины. Вывел из гаража «Испано-Суизу» и поехал в соседнее поместье, к фон Бингенам. Постучал в дверь большим медным молотком, и спустя мгновение дверь открыла экономка. Алекс попросил пригласить Николаса, но в ответ услышал, что господин еще спит. Впрочем, немного подумав, экономка согласилась выяснить, сможет ли он спуститься. Через несколько минут Николас появился в накинутом на пижаму шелковом халате и шлепанцах. Вид шагающего по холлу Алекса удивил: друг выглядел так, слово готовился сообщить важную новость.

– Появился план, который вполне может сработать, – возбужденно заговорил фон Хеммерле. Ему очень не хотелось, чтобы Николас уезжал, однако в данных обстоятельствах иного выхода не существовало: угроза концентрационного лагеря не оставляла выбора.

– Но почему же так рано? – удрученно спросил Николас, завязывая пояс на халате. Он не ложился до двух часов ночи; все пытался что-нибудь придумать, однако ни одной стоящей мысли в голову так и не пришло.

– Дам тебе двух липицианов и несколько аравийцев, – заявил Алекс без всякого вступления. – Дело за малым: остается только связаться с цирком и попросить принять тебя в труппу. С восемью лошадьми, среди которых два липициана, отказа точно не будет.

Николас недоверчиво посмотрел на друга и расхохотался. Смеялся он так долго, что на глазах выступили слезы и даже пришлось сесть. С трудом успокоившись, позвонил и распорядился принести кофе.

– Ты сумасшедший, но я тебя люблю. Поверь, поступить в цирк не удастся даже с твоими великолепными лошадьми. Я не умею с ними обращаться. Опытный мастер выездки ты, а не я. Да и лошадей твоих принять не смогу; липицианов уж точно. И ни один цирк никогда меня не примет, потому что я понятия не имею, что и как там делать.

– Научу всему, что необходимо знать и уметь, тем более что липицианы уже отлично исполняют свои трюки. Тебе останется только отдавать команды, все остальное они сделают сами. Положись на них. А сам можешь галопом носиться по арене верхом на одном из арабских скакунов. Поверь, Николас, ты один из лучших наездников, которых мне довелось знать. Ради собственного благополучия и безопасности детей не грех и постараться! – Алекс искренне надеялся на успех.

– Нет, поступить в цирк невозможно! – в ужасе воскликнул Николас. – Что я там буду делать?

Отступать Алекс не собирался.

– Что будешь делать? Всего лишь спасать себя и детей от катастрофы, которая ожидает вас здесь. Ситуация в стране не изменится к лучшему, дальше будет только хуже, тем более что генерал предупредил о заведенном на тебя деле. Так между чем и чем собираешься выбирать?

Николас долго молчал, погрузившись в глубокое раздумье, а затем коротко кивнул и взглянул на друга. Алекс был прав в каждом слове.

– Но я не могу просто так взять восемь лошадей, а тем более двух липицианов. Перед отъездом обязательно заплачу.

– Нет, денег я не возьму, ведь ты мне почти брат. Если цирк согласится тебя принять, то лошади станут подарком к началу новой жизни.

– Слишком дорогой подарок, – твердо возразил Николас и снова задумался. – Но как же найти цирк, тем более в Америке?

– Читал, что существует успешная труппа под названием «Братья Ринглинг». Кажется, они объединились с каким-то другим шапито в новую компанию и стали называться «Цирк братьев Ринглинг», а базируются во Флориде. Можно позвонить в Берлин, в американское посольство, и навести справки.

– В американском посольстве решат, что мы ненормальные, – улыбнулся Николас. В душе затеплилась надежда, хотя предложение все еще казалась фантастическим. Вряд ли цирк согласится принять на работу случайного человека, не готового к выступлению на арене, – пусть даже и с собственными лошадьми. Это было бы слишком просто. Однако этим же утром друзья все-таки позвонили в американское посольство и получили адрес труппы под названием «Цирк братьев Ринглинг, Барнума и Бейли» в городе Сарасота, штат Флорида, где артисты проводили зимние месяцы, прежде чем отправиться в очередное гастрольное турне. Ответившая на звонок сотрудница посольства сообщила всю необходимую информацию, а Николас ничего объяснять не стал. Побоялся, что его сочтут сумасшедшим.

Друзья тут же сели и сочинили подробное письмо с просьбой принять на работу, подробным описанием всех лошадей и перечнем документов, необходимых от принимающей стороны для разрешения на выезд из Германии. Отвезли письмо на почту, вернулись и рассказали Паулю обо всем, что сделали. Он счел идею интересной, но тоже предупредил, что если что-нибудь получится, то обязательно заплатит за животных, потому что Николас заберет из конюшни друга лучших лошадей. Алекс, в свою очередь, сказал, что у него есть старый железнодорожный контейнер, который прекрасно подойдет для перевозки ценного груза. Кажется в конце концов ему удалось убедить друга в успехе предприятия. Николас немного успокоился и даже захотел прокатиться верхом, однако Алекс не позволил, заявив, что их ждет работа.

– Что еще за работа? Решил снова проинспектировать лес? – Николас был не прочь составить компанию: поездка развлечет и поможет хотя бы на время забыть о проблемах.

– Тебе предстоит научиться работать с лошадьми, – строго объявил Алекс. – А как только усвоишь все, что должен знать, займемся мальчиками. – Николас понял, что время шуток закончилось, и даже не рассмеялся. Они поехали в Шлосс-Альтенберг и остаток дня провели в серьезной учебе: Алекс показывал, как следует тренировать липицианов и как управлять ими посредством кратких команд. А потом заставил друга сесть верхом на Плуто и вместе с конем совершить все движения и трюки. Но и на этом урок не закончился: после Плуто пришла очередь Нины – белоснежной кобылы липицианской породы, – а затем арабского жеребца.

– Твои лошади намного умнее меня, – сделал вывод Николас. – Я постоянно забываю, что надо делать, а они никогда. – Животные были блестяще подготовлены и безупречно воспитаны.

– Не волнуйся, они подскажут каждый шаг. Иногда мне тоже кажется, что они умнее людей.

Вплоть до вечера Алекс с бесконечным терпением и любовью передавал другу накопленные годами знания и опыт, а потом заставил снова и снова повторять сложные команды. Строгость и требовательность наставника сочетались в нем с поразительным мастерством опытного тренера и наездника.

Неделя прошла в упорных, а порою и изнурительных занятиях. Поначалу Алекс безжалостно дрессировал Николаса, а потом подключил и сыновей. Тем временем начали приходить ответы на запросы Пауля – увы, все, как один, отрицательные. Никто не имел возможности предоставить его сыну работу, а тем более оказать материальную поддержку. Единственной надеждой оставался цирк, а пока ждали известий, Алекс продолжал упорно обучать фон Бингенов новой профессии. Несколько раз Пауль приезжал на конный двор, чтобы посмотреть, как идут дела, а Марианна каждый день заходила по дороге из школы. Успехи казались ей убедительными. Правда, Тобиас пока немного смущался, зато Лукас в своей детской естественности и непосредственности выглядел просто неотразимым. Мальчик уже ловко ездил верхом на липицианах без седла, и теперь Алекс учил его перепрыгивать с одной лошади на другую, причем и Плуто, и Нина охотно позволяли ему это делать. В случае успеха именно этой паре предстояло отправиться за океан. Нине исполнилось десять лет; она отличалась умом, покладистым характером и надежностью в работе. Уже были отобраны и шесть лучших арабских лошадей. Алекс уверял, что готов с ними расстаться без ущерба для конюшни. Однако Николас знал, что Плуто был обещан Испанской школе верховой езды, а найти ему замену непросто. К тому же Алекс упорно отказывался принять деньги.