— Доля использования определенных лингвистических единиц в процессе общения в Сети? Сравнить, например, английский с арабским, с урду, хинди, малайским и так далее. Это весьма трудоемкая задача, Алиф. Даже для тебя.

Они оба замолчали, думая теперь о чем-то своем. В это время в дверях появился парнишка с металлическим подносом, на котором стояли две чашки ароматного чая. Алиф взял одну и, зажав между ладонями, прокатил чашку по коже, наслаждаясь ее теплом.

— Если бы такая программа заработала… — негромко произнес он.

— Если бы она заработала и об этом стало известно, все разведслужбы на земле начали бы охотиться за тобой, чтобы заполучить ее для себя.

Алифа даже передернуло от такой перспективы.

— Может, и заморачиваться не стоит, брат? — высказал свое предположение Абдулла. Потом он вытянул из-под верстака свои огромные ступни и встал на ноги. — Это всего-навсего девица, и все.

Алиф посмотрел в чашку на темные чаинки и бросил туда кусочек сахара. Глаза его затуманились.

— Это не просто какая-то девица. Это королева, философ, красавица, достойная самого султана…

Абдулла поморщился и покачал головой:

— Никогда и подумать не мог, что этот день все же наступит. Посмотри на себя, ты же превратился в какого-то безвольного хнычущего хлюпика.

— Ты ничего не понимаешь.

— Я все понимаю. — Абдулла приподнял брови, — у тебя есть то, что отсутствует у всех нас, — благородная цель. И не надо забывать о ней во имя сиюминутной прихоти своего члена.

— А я больше не хочу служить во имя благородной цели. Я просто хочу стать счастливым.

— И ты полагаешь, что женщина сможет сделать тебя счастливым? Сынок, посмотри в зеркало. Она уже сделала тебя самым несчастным.

Алиф неспешно приблизился к коробкам у стены.

— Сколько ты хочешь вот за это? — поинтересовался он, вынимая внешний жесткий диск. — Мне понадобится дополнительное пространство.

Абдулла тяжело вздохнул:

— Бери просто так. Да пребудет с тобой Господь!

* * *

Очутившись снова в своей комнате у себя дома, Алиф извлек из ящика стола пачку сигарет, ароматизированных гвоздичным маслом. Но сначала он раскрыл пошире окно, и уже потом, удобно устроившись на подоконнике, закурил и выпустил в ночной воздух колечки голубоватого дыма. Внизу, на листьях жасминовых кустов, что росли во дворе, блестели капельки росы. Запах жасмина смешивался с гвоздикой и с легким ветерком возвращался в комнату. Алиф набрал полные легкие воздуха. В раннем детстве ему казалось, что из этого окна будто бы можно увидеть море, светящееся и чуть дрожащее огнями жилых кварталов. Теперь он понимал, что свет окон отражался не на поверхности моря, а в густом смоге Города. Тем не менее образ моря по-прежнему успокаивал его. Внизу кусты жасмина начали тихонько подрагивать. Алиф посмотрел во двор и увидел, как по нему крадется черная с рыжим кошка. Он позвал ее. Она подняла голову, окидывая его взглядом глаз-блюдец, и тихонько мяукнула. Алиф протянул вперед руку. Кошка беззвучно легким прыжком взлетела на подоконник и принялась тереться мордочкой о ладонь юноши.

— Хорошая киска, — похвалил ее Алиф. — Ласковая киска.

Он выкинул окурок в окно и отвернулся, вытирая руки о джинсы. Кошка уютно устроилась на подоконнике и продолжала наблюдать за Алифом, наполовину закрыв глаза.

— Оставайся там, — предупредил Алиф, усаживаясь за стол. — Только не спрыгивай вниз. Нашей служанке религия не позволяет разрешать кошкам ходить по комнатам. Ей от твоей шерсти может даже плохо стать.

Кошка моргнула словно в знак согласия. Алиф дотронулся до беспроводной мыши, и тут же послышались легкие щелчки, означавшие, что экран вернулся к жизни. В ящике у него обнаружилось несколько новых сообщений. Подтверждение о переводе 200 дирхем от клиента, представление некоего сирийского активиста, который заинтересовался услугами Алифа. Нашлось письмо от одного русского хакера, с которым Алиф играл в виртуальные шахматы. Русский сделал ход и теперь угрожал единственному слону Алифа. Заблокировав продвижение русского вперед при помощи своей пешки, Алиф создал новый файл и задумался.

— Интисар, — произнес он, обращаясь к кошке. — Растини. Сар Инти.

Кошка раскрыла глаза и снова зажмурилась.

— Тин Сари, — продолжал Алиф, одновременно набирая все произнесенные им слова на экране. — Да, вот это то, что надо. Я думал не на том языке. Вуаль из тины для капризной принцессы.

Почти всю ночь он модифицировал имеющуюся у него программу регистрации нажатия клавиш при помощи целого набора генетических алгоритмов. Он надеялся, что с их помощью она сможет распознавать стиль печатания на клавиатуре определенного человека. Только один раз он пробрался на кухню, чтобы сварить себе чашечку турецкого кофе, куда он добавил немного кардамона, предварительно измельчив его с помощью ложки и гранитной столешницы. Когда он вернулся в свою комнату, то заметил, что кошка с подоконника уже исчезла.

— Все они уходят, — пробормотал юноша. — Даже те, кто в кошачьем обличье.

Затем из меню он выбрал компьютер, принадлежащий Интисар. Когда он работал с ним в первое время, то использовал удаленный доступ, чтобы Голливуд, его индивидуально настроенный гипервизор, мог отслеживать ее статистические данные. Время от времени он благодушно проводил с компьютером что-то вроде профилактической работы. Алиф уничтожал все вредоносное программное обеспечение, которое не вылавливал ее коммерческий антивирус, включал свои собственные программы дефрагментации, стирал временные файлы. Другими словами, делал все то, что среднестатистический пользователь либо вообще забывает сделать, либо просто не может этому научиться по каким-то причинам. Как только он замечал, что система отслеживания активности в Интернете начинала проявлять повышенное внимание к его клиентам, Алиф мог не спать ночами и в эти дни свести общение до минимума. Интисар, как правило, обвиняла его в том, что он совсем не уделяет ей времени. Его это не обижало, но все равно он так и не признался ей в том, что, работая с ее компьютером, все же оказывает ей вот такие крохотные знаки внимания, если это можно так назвать. Она и не знала, что экземпляр ее незаконченной диссертации находится за одним из его межсетевых экранов, что гарантировало сохранность ее трудов даже в случае апокалипсиса. Вот такие действия имели для него некий смысл. Остальное казалось недосягаемым и попросту непереводимым.

Он проскользнул в ее компьютер и создал там узел для Тин Сари (версия 1.0) и соединил его с ботнетом компьютеров своих клиентов. Ботнет будет обрабатывать поступающую от нее информацию, отсылая результаты Алифу через Голливуд. Алиф испытал что-то вроде угрызений совести за то, что без спроса использовал машины своих клиентов, да еще для таких эгоистичных целей. Но никто из них и не заметит новой программы, работающей где-то на задворках их систем. Ну а если кто и заметит, то все они давно и достаточно хорошо знают Алифа, и никто не станет задавать ему лишних вопросов. Как только Тин Сари начнет передавать свои данные, он сможет очистить алгоритмы, исправить ошибки и добавить новые параметры. Конечно, на это потребуется и время, и терпение, но если Абдулла прав, в конце Алиф получит самый настоящий цифровой портрет Интисар. Затем Алиф сможет проинструктировать Голливуд, чтобы тот отфильтровывал всех пользователей Интернета, которые подходили под ее описание, делая их, таким образом, невидимыми друг для друга. В итоге получится, что он выполнил ее просьбу — она больше никогда и ничего о нем не услышит и не узнает.