— Да мне уже больше шестидесяти, кто ж позволит, да и что я с девченкой делать буду? — заикающимся, голосом сказала Ирина Григорьевна.

— Сказала же, уладим формальности. Тебе два года продержать ее и на вольные хлеба…

— Ну в принципе, девчонку жалко мне, она неплохая. Да и свои давно выросли, пусть живёт, еще и платить будут, — рассуждала Ирина Григорьевна.

— За ребёнка тебе дадут очень хорошо, хватит вам обоим, — ответил голос.

На следующий день после разговора Ирина Григорьевна направилась к дому бабушки Маши, весь посёлок знал, что Лиза живёт временно у нее.

— Ирина Григорьевна, какими судьбами, здравствуйте, сто лет вас не видела, проходите, — Маша проводила Ирину в зал.

— Мария Марковна, мне нужно поговорить с Елизаветой, где она? — спросила акушерка.

— Я ее в комнату поселила, два дня уже не выходит из дома, то молчит то плачет. Практически ничего не ест, — беспокоилась Мария.

— Можно я с ней наедине переговорю?

— Конечно, проходите в комнату.

Ирина Григорьевна прошла в комнату и закрыла за собой дверь.

Девочка сидела на краю кровати и читала какую-то книгу.

— Ирина Григорьевна, здравствуйте, как вы здесь… — удивилась Лиза.

— Лиза, послушай, я пришла с тобой поговорить как со взрослым человеком. Пожалуйста, выслушай меня и не перебивай, хорошо, — попросила Ирина.

— Хорошо.

— Девочка, я сожалею о том что с тобой произошло. Сейчас тебе грозит детский дом, потому что ты несовершеннолетняя. И еще у тебя будет ребёнок. Тебе никак нельзя туда попадать. Ты со мной согласна?

— Я не хочу в детский дом, — заплакала девушка.

— Успокойся! Я могу взять над тобой опеку до восемнадцати лет и оформить домашнее обучение, ты будешь со мной жить? — спросила Ирина Григорьевна.

— Да, буду, — замотала головой заплаканная девочка.

— Но есть условие, с которым ты должна согласиться. У тебя светлое будущее, ты очень умная девушка, хорошо учишься. Ребёнок в таком раннем возрасте помешает поступить тебе в университет и сделать карьеру, он свяжет тебя по рукам и ногам. У меня есть люди которые могут удочерить или усыновить твоего ребёнка. Он будет жить счастливо в полноценной семье. Ты просто должна будешь подписать отказную — перейдя на шепот сказала акушерка.

— Ирина Григорьевна, я не хочу этого ребенка, подпишу я все что скажете, вы же знаете в результате чего он получился. Я вам не врала, — Лиза рыдала. Ирина Григорьевна ее прижала к себе. Она начинала испытывать тепло по отношению к девушке.

Документы на опеку были оформлены очень быстро, Лизе даже не пришлось ни дня жить в детском доме.

Ирина жила в центре посёлка в крепком кирпичном доме, в котором были проведены централизованные коммуникации и сделан хороший ремонт. Жила она одна, дети ее давно уехали в Москву, приезжали к ней не часто. Она каждое лето ездила к ним в гости проведать внуков.

— Твоя комната по центру, заходи располагайся. Завтра пойдем вещей купим тебе, в то в этих нарядах теткиных ты совсем потерялась, — улыбалась Ирина.

— Спасибо, вы очень ко мне добры, — сказала Лиза.

— Давай на ты, хотя бы тетя Ира. Считай, что я твоя тетя, хорошо?

— Хорошо.

Комната была просторной, выполненной в светлых тонах, в ней был телевизор, магнитофон, плательный шкаф, письменный стол и большая полутораспальная кровать. В таких шикарных условиях Лиза не жила никогда.

— Какая, шикарная, комната, а шторы такие нежные, — восхищалась Лиза.

— Спасибо, я старалась, чтобы тебе комфортно было, — Ирина обняла девочку. Она ей напоминала ее дочь, которая сейчас жила в Москве и по-человечески она жалела ее. "Но ребёнка заводить ей еще рано. Если я не отдам его на усыновление, то она сама оставит его где-нибудь, поэтому лучше так" — оправдывала себя Ирина, но червь сомнения точил ее все равно.

На следующий день Ирина и Лиза прошлись по магазинам и купили одежду. На улице был май, впереди лето. У Лизы был виден уже животик. Купили они пару сарафанов, брюк на два размера больше, маек и достаточно широкую ветровку.

— Будем по максимуму скрывать твое положение, потом придется дома сидеть, чтобы тебя не видели. Не хочешь же пересудов? — рассуждала Ирина Григорьевна.

— Надо так надо, я готова к этому. Это уже через месяца два нужно дома сесть?

— Получается так. На УЗИ поедем в краевой центр. Через неделю.

Как и было договорено, через неделю, когда у девушки было двадцать три недели беременности, они поехали на УЗИ. Обследование показало, что у Лизы будет дочь. Никаких чувств эта новость в ее душе не вызвала. Лиза казалась чуть поправившейся, не было в этом сроке понятно, что она беременна. Анализы девушка ездила сдавать с опекуном в другой посёлок, чтобы о ее положении не узнали в селе. Это редкие дни когда девушка могла прогуляться и подышать свежим воздухом. Учебу решили оставить до рождения ребёнка. Летом каникулы в школе, а осенью она должна была уже родить.

Лизу все устраивало, она только скучала по маме, Вере и конечно же Диме. На свой большой живот Лиза даже не могла смотреть, ей было неприятно. Толчки ребенка в животе напоминали ей о насилиии, о том как ей было противно и больно в тот момент.

Ирина Григорьевна хорошо относилась к Лизе, ей нравилось, что девочка даже дома старается заниматься, много читает. Она ей приносила книги из местной библиотеки, покупала журналы. За две недели до родов Ирина и Лизонька уехали в Волгоград, где их ждали в перинатальном центре. У девушки была отдельная палата и все по высшему классу.

Когда начались схватки, Лиза плакала, Ирина была с ней, успокаивала ее. До родов было принято решение, что Лиза рожает сама. Схватки были мучительными и длились бесконечно долго, ей ставили обезболивающее, она даже немного поспала, чтобы набраться сил. Проснулась в холодном поту от дикой боли и снова начался, ад. Родила Лиза ночью. Девочку ей не показали и к груди не приложили. Унесли и все.

Лиза в тот момент испытывала