Но Сафия выводила его из равновесия сильнее, чем можно было ожидать. Мысли о ней вмешивались в принятие решений, и ему с огромным трудом давалось оставаться на месте. Казалось, примитивные инстинкты взяли над ним верх. Импульсы, подчиняющиеся органу между ног и неотложному желанию обладать тем, что он когда-то так сильно желал. Наверное, в этом причина его зацикленности. Однажды он был готов предложить Сафии все — имя, преданность, состояние. Теперь он получил возможность сам получить все, чего его когда-то лишили. Наконец он почувствовал облегчение: его сильное влечение получило рациональное объяснение. И к тому же их поцелуй обещал что-то большее, между ними явно сохранилась связь.

— О чем ты думаешь?

Сафия смотрела на него так, словно догадалась о направлении его мыслей. Странно, до сих пор Кариму удавалось хорошо это скрывать.

— О том, как расставить приоритеты, когда мы приедем в Ассару. — Он сделал паузу. — Я дам указание своим юристам подготовить бумаги по усыновлению вместе с брачным контрактом.

— Правда? Не думала, что ты сразу этим займешься. Спасибо.

Впервые за сегодняшний день Сафия сама приблизилась к нему, на губах показалась мягкая улыбка, глаза сияли. Если Кариму и нужны были доказательства, что она действует из желания спасти сына, то вот они. Каково это — когда кто-то так относится к тебе? Когда кому-то не все равно?

Он заставил себя сделать шаг назад. Нельзя об этом думать. Он зрелый мужчина и не нуждается в заботе. Это просто интерес к связи матери и ребенка, которой в его жизни не было.

В детстве он убедил себя, что мать его любила. У него остались обрывочные воспоминания, как она держала его в своих мягких руках и пела.

Или играла с ним в розовом саду. Но какой смысл в тех воспоминаниях? Если бы она их любила, то не предала бы, не оставила на воспитании у шейха. Шейх, которого он когда-то считал отцом, был вспыльчивым, раздражительным, его невозможно было удовлетворить, как бы сильно Карим ни пытался соответствовать его высоким требованиям.

— Карим? Что случилось? — Сафия подняла руку, словно собиралась коснуться его.

Он почувствовал сильную тоску. Отверженный. Брошенный. Нужно забыть об этом, подобные желания делают его слабым. Он уже едва не попал в эту ловушку с Сафией, и одного урока достаточно.

— Ничего.

Он позволил себе легкую улыбку — ту, которая могла растопить любое женское сердце. И Сафия откликнулась — ее губы раскрылись, жилка на шее запульсировала.

— Даже наоборот. Все прекрасно.

После встречи во дворце Ассары Карима раздирало между сомнениями и чувством удовлетворения. Им удалось достигнуть согласия по всем основным пунктам — включая обеспечение Тарека и Сафии. И если кто-то из старейшин и был удивлен заботой потенциального шейха о будущем маленького принца, они хорошо это скрывали. Что же касается бумажной волокиты… Конечно, в Задаке это тоже было, но Ассара превзошла его страну. Это занимало часы, но Карим не торопился, у него еще будет время оптимизировать процессы. Пока же он просто нуждался в перерыве от переживающих старейшин и дотошных юристов. Он прошел мимо широкого коридора, ведущего к парадным залам, и направился к саду, где, вероятно, были конюшни. На воздухе его встретило заходящее солнце — закат приходился на сторону, где Ассара граничила с Задаком. До пустыни можно добраться за полдня. Даже воздух казался знакомым, в отличие от Европы или Северной Америки. За несколько лет он так и не почувствовал себя там как дома, а вот в Ассаре почти сразу появилось близкое к этому ощущение. Карим с улыбкой направился в сторону конюшен. С того момента, как он дал согласие, его уверенность выросла. Он принял правильное решение.

К его удивлению, в конюшнях было тихо и пустынно — никаких признаков активности. Только в дальнем углу, где был пристроен гараж, водитель полировал лимузин.

— Конюшни? Простите, сэр, но они пусты. Уже долгие годы там никто не работает. Со времен правления отца последнего шейха.

— Вообще нет лошадей?

Невозможно поверить. Ассара известна своими чистокровными скакунами, неужели у шейха не было лучших представителей породы? Ну и к тому же Сафия буквально рождена в седле. Верховая езда была значительной частью ее жизни.

Карим вспомнил их первую встречу — девушка сидела верхом на лошади и покорила его своей грацией и изяществом. С первого взгляда Сафия заставила его забыть об изначальной цели — покупке скакуна.

— А где Сафия держит лошадей?

— Шейха? Я не знал, что она ездит верхом.

Не знал? Как это возможно? Сафия не мыслила себя без верховой езды и едва не попала в национальную команду. Нигде она не казалась настолько живой, как на спине лошади. И в его руках, конечно, но об этом лучше не думать.

Поблагодарив водителя, он вернулся во дворец и направился в королевские апартаменты. В любом случае пора встретиться с Сафией, из-за количества дел в последние дни он практически не видел ее. Уже через пять минут он переступил порог ее покоев и с любопытством оглянулся. Это была первая комната во дворце, где вместо претенциозности царили красота и уют.

— Хотите присесть, сэр? Я предупрежу шейху, что вы здесь. — Вопреки ожиданиям Карима, горничная направилась не вглубь покоев, а в сад.

Он двинулся за ней и оказался среди цветущих растений и изумрудной травы. Карим на мгновение замешкался, наслаждаясь ароматным воздухом. Как не похоже на всю эту официальность и симметричность остальных дворцовых садов. Полный цветов, с извилистыми тропками, он казался почти таинственным. Горничная ушла вперед: вдалеке показался мальчик со щенком. Их почти не было видно, но до Карима отчетливо доносился заливистый смех. Еще один шаг — и он заметил Сафию. В Швейцарии она была сперва холодной и сдержанной, затем страстной. Он успел увидеть, какой величественной она может быть. Но такой — расслабленной, счастливой и смеющейся — он видел ее впервые со времен давнего прошлого. Тогда звуки ее смеха казались сладкими, словно мед. Они наслаждались компанией друг друга, постепенным узнаванием. Ее умение наслаждаться жизнью когда-то привлекло его, пробудили в нем то, что было подавлено отцом.

— Карим.

При виде его она оборвала смех, и ему показалось, что стало темнее. Впрочем, он здесь не для того, чтобы она делила с ним веселье. Повинуясь приказу Сафии, горничная направилась к ребенку, собираясь увести его.

— Нет, не забирай его. Не прерывай его игру из-за меня.

Он согласился стать ему отцом, и настала пора им встретиться. Он все еще не знал, что чувствует по этому поводу, но точно не сомнения. Невозможно представить, что мальчик окажется в зависимости от такого жестокого человека, как Шакрун. Или что он лишится того, что принадлежит ему по праву рождения. Как не мог лишиться короны Ашраф. К тому же Карим знал, что это такое — расти с грузом королевской ответственности. Ребенку нужна ролевая модель — человек, который понимает, что в жизни есть еще что-то, кроме протоколов и политики. И такой фигурой может стать он. Хотя для младшего брата он был не слишком хорошей поддержкой… не смог защитить его от гнева отца, принести в его жизнь радость. Он поклялся, что с Тареком справится лучше.