затаила дыхание. Я даже не могу догадаться, что происходит. Однако Дмитрий, кажется, точно знает, что происходит. Я смотрю на него краем глаза и отмечаю его спокойное поведение. Он слишком спокоен в присутствии моего отца. Даже для такого любимца, как он.

Папа переводит взгляд с меня на Дмитрия, и с каждой секундой меня медленно убивает напряжение.

— Прошло уже некоторое время с тех пор, как я чувствовал необходимость уйти на пенсию и передать эстафету преемнику, — говорит папа, и когда эти слова слетают с его губ, мое сердце замирает.

Все, что я слышу, это пенсия и преемник. Слова проникают в мой мозг, и пока я их обдумываю, я точно знаю, почему эта встреча считается особенной.

Он уходит на пенсию, и кто, по-моему, его заменит?

Это не я. Я, наследница его империи. Нет, нет. Конечно, если бы у него был сын, конечно. Но никогда не будет женщины, возглавляющей Круг Теней.

Я хватаюсь за край сиденья, ожидая, что сейчас произойдет что-то еще, потому что я всегда боялась того, что сейчас произойдет.

— Я выбрал Дмитрия, чтобы он возглавил империю, и одно из условий, которое я ему навязал, жениться на тебе. Ваш союз продолжит наследие моей крови и дело всей моей жизни по созданию Круга Теней.

Я качаю головой и вскакиваю на ноги, даже не успев осознать, что он мне говорит.

— Ты хочешь, чтобы я вышла замуж за человека, который убил Эрика? — блею я. Слова просто вылетают из моего рта, выливаются из моей души. — Ты серьезно?

Я знаю, что я говорила не по делу, и о ком-либо, я не должна так говорить с моим отцом и уж тем более в присутствии одного из его охранников. Когда я думаю о том, как Дмитрий убил Эрика, я не могу сдержать ни ярости, ни шока, который пронзает мое сердце.

Да, я могу признать, что предвосхищала его выбор кого-то, за кого я могла бы выйти замуж, когда бы пришло время, но я никогда не видела его отставки на горизонте. Он человек, который, как я думала, умрет на своем троне в своем правлении тирании.

— Изабелла…

— Нет, я не могу, — прерываю я, и слеза течет по моей щеке.

Когда он смотрит на Дмитрия, я испытываю реакцию “бей или беги”, но мое тело не может выбрать, что делать. Все равно слишком поздно что-либо делать. Дмитрий хватает меня, руки сжимают мое горло, надменная улыбка освещает его лицо, когда я чувствую боль.

Я задыхаюсь, хватаю ртом воздух, а этот человек получает удовольствие от моих страданий так же, как он получал удовольствие от того, что забил Эрика до смерти.

Дмитрий поворачивает меня к телевизору, чтобы я могла посмотреть в глаза отцу и получить остальные его распоряжения для меня.

— Это произойдет, Изабелла, и ты будешь слушаться, — усмехается папа. — Мне нужно напомнить тебе, что случается с теми, кто плохо себя ведет?

Когда слова слетают с его губ, моя кожа покрывается мурашками при воспоминании о его жестокой руке, выносящей мне последнее наказание. Я с идеальной ясностью вспоминаю боль от плети на моей спине. Двадцать ударов плетью за попытку побега и еще десять за ложь, чтобы спасти моего водителя, которому он дал пулю в голову за помощь.

Это было два года назад. Я не могла ходить после этого целую неделю. Он утверждает, что любит меня. Я не знаю, как кто-то может относиться к своему ребенку так, как он относится ко мне. Я для него вещь. Собственность.

Что-то, что он может использовать и навязать ему свою власть. Это все, что я для него значу, и в тот день, когда он хлестал меня, сдирая кожу с моей спины, он чуть не убил меня. Он почти убил, и я всегда буду помнить, как это ощущалось. Это было почти так же больно, как смотреть, как он убивает человека, которого я любила.

Цель наказания была приручить меня, сломать меня, заставить меня подчиниться тому факту, что я принадлежу ему. Скрытый урок в том, что если я хочу прожить какую-либо жизнь, это единственный путь. Его путь. Никакой другой.

Вот что я чувствую сейчас.

— Ответь мне, — кричит папа, и рука Дмитрия сжимает мое горло.

— Нет, не надо, — бормочу я.

— Отпусти ее, — приказывает папа, и Дмитрий подчиняется.

Я смотрю на монстра, который только что держал меня, с ненавистью в глазах, и он улыбается мне в ответ, словно я сказала что-то смешное.

— Свадьба состоится через полгода, — говорит папа, и я снова бросаю взгляд на него. — До тех пор вы узнаете друг друга. Дмитрий будет чередовать ночные дежурства с Сашей и присоединяться к нему в другие дни. Это все, что я могу сейчас сказать. Есть вопросы?

У меня есть миллион, но я не могу озвучить ни одного из них.

Страх заставляет меня не спускать с него глаз, зная, что мне будет больно, если я снова его оскорблю.

— Нет, сэр, — отвечает Дмитрий.

— Изабелла, есть что-нибудь от тебя?

Я качаю головой. — Ничего, сэр.

— Ну, хорошо. Увидимся через несколько недель, как обычно. До свидания. — Экран отключается, и изображение моего отца исчезает вместе с ним.

Мои руки сжаты в кулаки, а сердце наполняет ненависть. Я оглядываюсь на Дмитрия, желая больше, чем когда-либо, сбежать.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но он набрасывается на меня, снова хватает меня за горло. На этот раз он сжимает так сильно, что я думаю, он может убить меня. Я даже не могу позвать на помощь.

— Давай проясним кое-что, маленькая сучка. Теперь ты моя собственность, — насмехается он. — Ты будешь благодарна, что я хочу тебя даже после того, как ты продалась Эрику. Тебе повезло, что твой отец не убил и тебя за то, что ты потеряла девственность с одним из его охранников.

Я теряю воздух. В комнате становится темно, и пятна застилают мне глаза. Его руки слишком напряжены. Дверь открывается, и я благодарна, что вижу Сашу.

— Отпусти ее, — требует Саша, и Дмитрий отпускает меня.

Я кашляю и подношу руку к горлу. Оно горит, и я чувствую себя настолько легкомысленно, что могу упасть в обморок.

С жестоким смехом Дмитрий смотрит на Сашу и качает головой.

— Отведи ее в машину, — приказывает он и уходит.

Саша берет меня на руки, и я хватаюсь за его руки, позволяя слезам течь.

— С тобой все будет в порядке, — уверяет он меня.

Все, что я могу сделать, это смотреть на