class="p1">Дмитрий выходит, задерживается на верхней ступеньке лестницы и смотрит вперед на нас. От его вида ее спина выпрямляется как шомпол. Знак того, что она боится его, очень боится.

Я крепко сжимаю задние зубы и надеюсь, что он не подойдет ближе.

Он бы сразу меня узнал. Примерно в сорока футах от меня он бы ни за что не догадался, что это я. У меня есть элемент неожиданности в Лос-Анджелесе, и тот факт, что Мортимер или кто-либо из членов Круга никак не могут знать, что Д'Агостино здесь, в Род-Айленде. К счастью, он держится подальше.

Изабелла снова переводит взгляд на меня, словно вспоминая свои манеры, и слегка улыбается. Но я вижу, что она дрожит.

— Мне пора возвращаться на работу, — осторожно говорит она. — Спасибо за доброту.

Доброта.

Сейчас я должен чувствовать себя придурком. Я мошенник, и я еще даже не начал сеять хаос. Я пришел к выводу, что человек, который может контролировать эмоции, может использовать это как оружие. Стань невосприимчивым к принципам добра и зла. Добра и зла.

Вы опасны и эффективны, когда обладаете таким контролем. Это помогает в искусстве манипуляции. И искусстве войны.

— Grazie Bellezza1, — отвечаю я по-итальянски, сея семена того, что вижу мерцающим в ее глазах. Влечение… оно там.

— Спасибо. Хорошего дня.

— Взаимно.

Я наблюдаю, как красавица уходит от меня, и устремляется к мужчине, который, я уверен, является таким же монстром, как и я.

Но она оглядывается. Оглядываясь на меня, прежде чем она доберется до него, я вижу, что путь становится шире, чтобы достичь того, что я должен.

В следующий раз, когда она меня увидит, она поверит моему лицу.

Из того, что я увидел в ее глазах, эта женщина может прийти добровольно, как агнец на заклание. Не зная, что я хуже дьявола, которого она знает.

Глава пятая

Изабелла

Я не знаю, сколько еще адских дней мне предстоит пережить.

Я просто не знаю, сколько еще я смогу выдержать.

Я хочу сказать, что сегодня был адский день, но каждый раз, когда я думаю об этом, я вспоминаю своего прекрасного незнакомца из парка. Я помню его слова.

Не может быть, чтобы всё было настолько плохо.

Вот что он сказал, и он думал, что смерть хуже. Боль, которую испытываешь, когда кто-то умирает.

Пройдя через эту боль дважды, я знаю, что он говорил правду. Ничто не сравнится с чувством потери, когда ты теряешь любимого человека.

Хуже всего, когда ты видишь, как они умирают.

Я видела, как умерла моя мать, а потом я видела, как умер Эрик. Обе смерти были результатом моего отца. Обе укрепили ненависть, которую я к нему испытываю.

Ненависть впервые укоренилась, когда я увидела, как мой отец убил мою мать.

Насколько мне известно, я единственная, кто знает правду о том, как она умерла. Я единственная, кто знает, что это он убил ее. Он сказал всем остальным, что это Синдикат убил его жену. Так он получил поддержку многих влиятельных людей, которые вступили с ним в союз. Он лгал.

Он угрожал убить меня, если я когда-нибудь скажу правду, и я была так напугана и потрясена тем, что он сделал, что не разговаривала целый год.

К тому времени он уже отправил меня жить сюда к Николаю.

Мне было десять, когда умерла мама, и мир перевернулся. Но смерть Эрика была другой. Она показала силу моего отца и глубину тьмы его сердца. Мой отец приказал убить Эрика за то, что тот любил меня.

Ничто не может в полной мере описать, каково это — смотреть, как кто-то умирает, зная, что ты ничего не можешь сделать, чтобы помочь ему. Мой отец сам держал меня со своими людьми, чтобы я ничего не сделала, и отпустил меня только тогда, когда все закончилось.

Смерть — это конец.

Так что… Думаю, мой симпатичный итальянский незнакомец был прав. То, что со мной происходит, не может быть настолько плохим.

Я плакала, потому что Дмитрий не только решил сегодня занять место Саши и понаблюдать за моей работой, но и намекнул, что мне придется уволиться из клиники, когда мы поженимся.

Он хочет отнять у меня то единственное, что я сумела себе обеспечить, мою карьеру. Если ее у меня отнимут, то ничего не останется.

Я вернулась домой около часа назад и поднялась в свою комнату, чтобы побыть наедине.

Дмитрий остался внизу, отвечая на звонки, пока ждал, когда Саша сменит его на ночную смену.

Саша еще не приехал, а я вся на нервах в своем собственном доме с этим уродом, который станет моим мужем через несколько месяцев. Я едва могу в это поверить. Я даже не могу поверить, что думаю об этом.

Я обновила свой рабочий план, чтобы отвлечься, надеясь, что Саша скоро приедет.

Положив ручку на стол, я ложусь в кровать, чтобы немного отдохнуть. Я не спала прошлой ночью. С этой проклятой бомбой, которую сбросил на меня отец, я не могла спать. Призраки прошлого преследуют меня, когда я сплю.

Раньше у меня каждую ночь были повторяющиеся кошмары. Потом они стали управляемыми. Прошлая ночь была первой за долгое время, когда мне приснился кошмар. Прошлая ночь была об Эрике. Я видела, как его смерть разыгрывалась, как будто это происходило снова и снова.

Никто не знал, что мы встречаемся, а потом кто-то узнал. До сегодняшнего дня я не знаю как. Даже Саша не знал, но я всегда верила, что он подозревает об этом. Эрик был новеньким и не намного старше меня. В этом году исполняется четыре года с тех пор, как это произошло. Мне было восемнадцать, а ему двадцать пять.

Я никогда не узнаю, но я думаю, что это Дмитрий узнал и рассказал моему отцу. Он так веселился, избивая Эрика до смерти, что я уверена, что это был он.

Мужчина в парке сегодня имел сострадательное присутствие, которое осталось со мной. Я, вероятно, никогда больше его не увижу, но он не тот мужчина, которого девушка легко забудет.

С этими пронзительными, ярко-голубыми глазами и этими длинными волосами, слегка развевающимися на ветру. Красивый, но сильный. Вот как бы я его описала.

Я лезу в сумку на тумбочке и достаю оригами-цветок. С его стороны было мило подарить мне это. Милый поступок для незнакомца. Может, я наивна. Мне не так уж часто удается поговорить со многими мужчинами. Каковы бы ни были