как ему это и пристало, раскрыл скобки и, наконец, довел до логического конца полунамеки о том, с чем мог ассоциироваться рог волшебного животного.

Скульптура «Единорог» представляет нам уже далеко не зверька, размером с козленка, а вполне себе мощного жеребца, рог которого проходит через отверстие в форме сердца и заканчивается каплей. Оставим на ваше усмотрение предположения о том, от чего эта капля и что стекает по краям самого отверстия, и обратимся к хрупкой девушке, лежащей у ног единорога. Расстроена ли она или утомлена? Отдыхает или плачет? Жалеет о содеянном или грустит о будущем? Вариантов может быть много.

Ясно одно; тот, кто завладел ее девственностью, пронзил и сердце. В этом, пожалуй, и состоит основная причина ее терзаний.

Пройдя насквозь через историю искусства в поисках женщин, которые стали соблазнительницами по своей воле или по воле судьбы, мы с вами пришли к тому, что у них было одно слабое место – сердце.

Желая любви, они все дальше отдалялись от того, что значит это слово, заменяя жаждой признания, славы и власти.

Однако, несмотря на нечто общее, каждая из них уникальна. В своих методах, предпочтениях и вкусах. Дополнить этот ряд можно еще многими именами, и, надеюсь, вы это сделаете мысленно, теперь уже будучи более внимательными к тому, что значит женщина, умеющая владеть своим главным оружием обольщения – иллюзией слабости.

«Единорог», Сальвадор Дали, 1984 г.

Воительница

У войны неженское лицо.

А. Адамович

Афина и Геракл на вазе / Государственное античное собрание, Мюнхен

Считается, что сражения, состязания, битвы – это та сфера, которая не подходит женщине. Почему же тогда в мифах, легендах и исторических справках то и дело мелькают женские имена?

С чем связан этот феномен? Исключение ли это из правил? Досадное недоразумение? Попытка пойти против своей сущности? Или же лишь одна из тех граней, которая присуща последовательницам Евы?

Афина

Честь открыть плеяду героинь, умеющих отстоять свои интересы, не гнушаясь применения силы, мы решили предоставить Афине, древнегреческой богине мудрости и справедливой войны.

Вы наверняка помните, что боевыми действиями в античной мифологии заведовал еще и Арес, но репутация у него была скверная – то, бывало, предавался он утехам с Афродитой и забывал о прямых обязанностях, то применял подлые методы манипуляции, то выходил из себя, громя все вокруг.

Афине подобные слабости присущи не были. Даже момент ее рождения – квинтэссенция рациональности, ведь появилась она из головы Зевса, символизируя мысль верховного бога, осуществленную в действии.

Как же так получилось, что Афина оказалась в голове громовержца?

Очень просто. Он всего лишь проглотил Метиду, богиню мудрости, которая была беременна, потому что оракул предсказал ему смерть от руки детей вышеупомянутой особы.

На некоторое время Зевс успокоился, но вскоре бога начали мучить ужасные головные боли. Не в силах больше терпеть, призвал он Гефеста и попросил, чтобы тот разрубил его голову топором, дабы избавить от адских страданий. Послушал его сын и, замахнувшись, ударил всей силой по черепу, выпустив таящуюся там Афину, чей шлем блистал, скрывая темные кудри, рука одна удерживала большой щит, а вторая – острое копье.

В изумлении стояли другие боги, смотря на прекрасную деву с необычайно сильным взглядом, устремленным вдаль. Миф о рождении Афины быстро разнесся по всей Греции, сделав ее покровительницей героев, хранительницей городов и крепостей.

Среди непременных атрибутов воительницы – эгида – щит из козьей шкуры с головой змеевласой Медузы, который обладает огромной магической силой, устрашает богов и людей. Был сделан сей аксессуар из гиганта Палланта, которого она убила в ходе битвы, изображенной на рельефе Пергамского алтаря.

Хоть лицо богини и не сохранилось, мы считываем ее величие благодаря позе, наклону головы, положению ног и рук, одной из которых она держит щит, другой – тащит за волосы гиганта.

Афина сильна и непреклонна, но при этом привлекательна. Обращают на себя внимание складки ее одеяния, ниспадающие по ногам, и гордо выставленная вперед грудь, прикрытая лифом платья, украшенного головой Горгоны Медузы.

Совсем иной предстает перед нами богиня мудрости и справедливой войны в работе художника, пишущего свои картины, будто сплетая кружева металла, Сандро Боттичелли.

Несмотря на то, что очаровательная дева совершает насильственные действия над Кентавром, ее лицо не выражает агрессии и жестокости.

Динамика сменяется статичностью. Афина кисти утонченного флорентийца – не воин, она – женщина в духе эпохи Возрождения. Хрупкая, изящная, требующая защиты и покровительства. Сквозь ее платье из тончайшего материала, расшитое растительными орнаментами, подчеркивающими грудь, видно соблазнительные формы. Заметьте, растение, извивающееся по телу и украшающее голову богини, похоже на оливу, дерево, которое она принесла в дар грекам, в обмен получив право покровительства городу Афины.

«Битва Афины с гигантом», Пергамский алтарь, первая половина II в до н.‐э. / Пергамский музей, Берлин

«Паллада и Кентавр», Сандро Боттичелли, 1483 г. / Галерея Уффици, Флоренция

Сможет ли она применить грозную секиру, которой наделяет ее мастер? Думаю, вы знаете ответ на этот вопрос, и он скорее отрицательный.

Позже образ Афины на какое-то время сменился изображениями женщин у власти, желающих отождествлять себя с античной богиней. Случилось это в эпоху Просвещения, когда разум считался главой всего и залогом успешного развития общества. Наука, просвещение, рациональность – вот какие столпы должны были удержать общество от гибели.

Если стиль рококо со своими будуарами, шале и куртуазными сценами вдохновлялся Венерой, то Просвещение избрало ту, чье сердце не был способен покорить ни один представитель мужского рода. Амплуа Афины избрал венецианский живописец Cтефано Торелли, приехавший в Россию в 1762 году, чтобы создать портрет Екатерины Второй.

Действительно, кто, как не императрица могла быть отождествлена с любимой дочерью: войны, победы, мудрость. А что насчет мужчин? – спросите вы. Они у нее были. Но смог ли кто-нибудь из них встать между немецкой принцессой и русским троном? Нет.

Известно, что лишь раз она позволила себе слабость, заявив на заседании Государственного совета, что желает обвенчаться с Григорием Орловым. Никто не смел возражать, боясь всесильного фаворита, которому Екатерина успела подарить более миллиона рублей и десять тысяч душ крестьян, превратив из нищего в графа. В то время как все сенаторы молчали, Панин заявил: «Императрица может