— Врачиговорят, что нельзя терять надежду, — дружески успокоил ее доктор.

— Я и нетеряю, — сказала она твердо.

— За вамивыслали машину, — сообщил он. — Вас доставят к сыну. Не волнуйтесь.

— Спасибо,Маттео, — прошептала Адель дрогнувшим от волнения голосом.

В скверике у домаАдели собрались друзья и соседи. Молча глядя на изъеденные временем и морскойсолью стены, все ждали, когда она выйдет и сообщит что-то новое, сверх того,что они уже слышали по телевизору или по радио.

Через несколькочасов у дверей Адели остановился голубой лимузин, и из него вышел СандроМингарди, шофер, посланный в ее распоряжение компанией «Блю скай». Это был высокий,представительный мужчина лет сорока, с седеющими висками и открытой улыбкой. Онродился и вырос в Форли, то есть был в команде полноправным членом«романьольского клана».

Адель тотчас жепоявилась на пороге. На ней был темно-синий в цветочек шелковый костюм, с плечасвисала черная замшевая сумочка, первая попавшаяся ей под руку. Сандро подошелк ней и молча обнял.

— Поехали? —спросила она, и глаза ее наполнились слезами.

От небольшоймолчаливой толпы соседей отделился настоятель монастыря капуцинов. Подойдя кАдели, он протянул ей четки:

— Молитесь.Мы тоже помолимся. Господь милостив и всемогущ.

Адель взяла четкии села в машину, заливаясь слезами.

* * *

Как только ониподъехали к госпиталю, Маттео Спада проводил Адель в отделение реанимации, чтобыона могла взглянуть на сына через стекло.

— Какон? — спросила она сдавленным голосом, не отрывая глаз от неподвижноготела.

— Мынастроены оптимистично, — Маттео всеми силами старался вселить в нееуверенность.

— Будетлучше, если вы убедите ее вернуться в гостиницу, — вполголоса посоветовалдежурный врач, повернувшись к доктору Спаде.

После долгогомолчания Адель, сжимая в руке четки, подаренные ей отцом-настоятелем, отошла отокна и уселась на банкетке у противоположной стены.

— Если непомешаю, я хотела бы остаться здесь до утра, — заявила она врачам ипринялась перебирать четки, вознося молитвы за сына, в котором была вся еежизнь.

В голове у неетеснились тысячи воспоминаний.

Адель Плувен робкосидела на краешке стула за столиком открытого кафе-кондитерской «Нуово Фьоре»на площади перед «Гранд-отелем» в Чезенатико. Ее почти не было видно завнушительной фигурой тетушки Полины, сопровождавшей ее на каникулах в Италии.Небольшой оркестрик наигрывал вальсы, мазурки и польки. Пары разных возрастов безустали отплясывали под эти бесхитростные деревенские мотивы, разливавшиеся втеплом и ясном воздухе летнего вечера.

Адели казалось,что она погружается в волшебную атмосферу, словно ее перенесли в один из техфильмов, что она смотрела по воскресеньям, когда все семейство Плувен, оставивутонувшую в бескрайних виноградниках ферму, отправлялось на кабриолете в город.Папаша Плувен с тремя сыновьями оставался в кабачке, а мамаша с двумя дочерьмии сестрой Полиной шла в кино.

Адель никогда невыезжала за пределы родного края. Только раз в жизни она побывала в Бордо, ногорода толком так и не увидела и вспоминала лишь больницу, где ей долгопришлось лечить больную ногу.

Теперь, когда ейбыло двадцать, а ее восемнадцатилетняя сестра поспешно вышла замуж на второммесяце беременности, Адели выпал неожиданный подарок в виде недельной поездки вИталию. Она никогда раньше не бывала на море, и сейчас у нее слегка кружиласьголова от запаха йодированной соли, витавшего над залитой огнями площадью.

В зеленом газовомплатьице мамаши Плувен, подогнанном тетей Полиной ей по фигуре, Адельчувствовала себя немного неловко, и это ощущение возросло многократно, когдаона заметила красивого молодого человека за соседним столиком, не сводившего снее глаз. Никто никогда не смотрел на нее раньше с таким веселым интересом.Может, он решил посмеяться над ней? В поисках защиты она совсем спряталась задородной фигурой тетушки. Молодой человек поднялся, оказавшись при этом оченьстройным и хорошо сложенным. Красоту его стана подчеркивала белоснежнаярубашка, раскрытая на груди, где поблескивал золотой медальон. Его друзьяостались сидеть за столиком.

— Voulez vousdanser avec moi, mademoiselle? [7] —Оказалось, что он бегло говорит по-французски.

Адель зачарованносмотрела на него. Он что, подслушал ее разговор с тетей Полиной? Она решила невыяснять этого.

— Выудивлены, что я говорю на вашем языке? — Его зубы сверкнули в задорнойулыбке. — Здесь, в Романье, многие знают французский, — добавил он сгордостью.

— Просто я неумею танцевать, — пролепетала она, обеими руками цепляясь за сиденьеажурного железного стула.

— Доверьтесьмне, я вас поведу. — Его улыбка была особенно заразительной, а голос —проникновенным.

Его друзья застоликом с интересом следили за блестящим ходом атаки.

— Не бойся, —прошептала ей на ухо тетя Полина. Будь у нее шанс, она бы парила, как перышко,в объятиях этого парня.

Адель нерешительноподнялась со стула и сделала несколько нетвердых шагов к своему кавалеру.

— Как видите,я немного хромаю, — краснея, призналась она в своем физическом недостатке,впрочем, едва заметном.

— Несчастныйслучай? — спросил он.

— Нет, этопоследствия полиомиелита, я болела им в детстве.

— Нас этадосадная мелочь не должна смущать, — галантно провозгласил он, обнял ее заталию и, крепко прижимая к себе, увлек в круг танцующих.

В детстве ребята вБонье смеялись над ней и называли «хромоножкой». Адель убедила себя, чтоникогда и никому не сможет понравиться. Теперь, в объятиях молодого незнакомца,она чувствовала себя счастливой и испытывала неведомое ей ранее ощущениеопьянения.

— Меня зовутТалемико Вернати, — представился ее кавалер. — Летом я убираю вкупальнях, а зимой рыбачу.

— Меня зовутАдель Плувен. У моих родителей есть ферма, — ответила она с важностью. Нотут же, спохватившись, пояснила: — Но мы не богаты.

Талемикорассмеялся громко и беспечно:

— Мы такбедны, что в моем доме нищету можно резать ножом. — И весело добавил: — Мыс вами просто созданы друг для друга.

Адель засмеялась вответ на заразительный смех молодого человека и продолжала смеяться итанцевать, пока ее глаза не наполнились слезами.

Когда музыкасмолкла, он немного отстранил ее от себя и взглянул на нее с недоверием: