— А вы, как яполагаю, и есть знаменитая бабушка Адель? — Флоретта, чуть улыбаясь,протянула руку, которую Адели пришлось пожать, после чего она наконецопустилась в кресло, совершенно выбившись из сил.

Дети подбежали идружно, одним прыжком, расселись на мягких подлокотниках кресла. Мистральрассказывал Флоретте о тяжелом характере матери, поэтому ее ничуть не смутилхолодный прием. Она смотрела на несчастную старуху с бесконечным сочувствием ипониманием: ведь она сама была матерью и при малейшем дуновении ветеркатрепетала за своего уже великовозрастного сына, с которым вынуждена былаподолгу разлучаться. Два дня назад она узнала, что ее Шарль намерен жениться.Это известие застало Флоретту врасплох и повергло в ужас. Она намереваласьотправиться к сыну в Париж сразу же по завершении чемпионата в Монце, нонесчастный случай с Мистралем спутал все ее планы.

— Я взяла насебя смелость приготовить для вас спальню, чтобы вы могли отдохнуть, —сказала Флоретта.

— Спасибо, —ответила Адель, — я очень устала.

— Чувствуйтесебя как дома, мадам Адель. Скажите мне только, чем еще я могу быть вамполезной, — улыбнулась Флоретта.

— Только бог,если услышит меня, сможет мне помочь, — тяжело вздохнула Адель.

— Верьте, игосподь услышит ваши молитвы, — ласково успокоила ее Флоретта.

Старуха закрылаглаза и кивком головы дала понять, сколь глубока ее вера в милость всевышнего.Дети прижались к бабушке, не сводя с нее любопытных глаз.

— Наверное,мне следует воспользоваться этой спальней, о которой вы говорите, но теперь,когда я села, мне уже нелегко собраться с силами и снова встать, —пожаловалась Адель. — А где ваша мама? — спросила она, повернувшись квнукам.

— Мамаспит, — ответила Фьямма.

— Как онаможет спать, когда кругом столько народу? — удивилась Адель.

— Все верно,уснуть невозможно. И вот я здесь, — воскликнула Мария, появляясь в дверях.Подойдя к Адели, она наклонилась и расцеловала ее в обе щеки.

— Не могусказать, что ты хорошо выглядишь, — заметила старуха, глядя на измученноеусталостью и переживаниями лицо Марии.

— Зато тыпросто цветешь, — пошутила та.

Адель знала Мариюеще ребенком и, увидев ее вновь после долгого отсутствия, была поражена еекрасотой. Но теперь подруга Мистраля показалась ей внезапно постаревшей.Охваченная порывом благодарности за любовь, связывающую Марию с ее сыном, Адельощутила к ней что-то вроде материнского чувства.

— Всеобойдется, — со вздохом сказала Мария.

— Конечно! —отозвалась Адель, чтобы ее подбодрить.

— Я рада, чтоты здесь.

— Будемдежурить по очереди, — предложила Адель. — Но теперь ты должнапоказать мне обещанную комнату. Я в этих больших отелях блуждаю, как в лесу.

Ради такогоисключительного случая она решила избавить Марию от своих вечных причитаний поповоду их бродячей жизни, возмущавшей ее до глубины души. Флоретта проводила еев спальню, маленький Мануэль радостно прыгал вокруг бабушки.

Мария осталась сФьяммой, они сели рядышком на диванчике.

— Когда папавыздоровеет? — спросила девочка.

Мария погладила еепо прямым, спадающим на плечи волосам, густым и рыжим, как мед.

— Надонемного подождать, — ответила она мягко.

— Сколько? —не отставала Фьямма, во всем любившая точность и определенность.

— Не знаю, ноон обязательно выздоровеет, и это главное.

— Значит, онкак будто бы уже здоров, — бодро заключила девочка.

— Все верно,так и есть, — Мария продолжала гладить ее волосы.

Из коридорадонесся голос Флоретты, говорившей с каким-то мужчиной. Фьямма прижалась кматери, ища защиты. Они были одни в огромной гостиной, залитой светом. В этойпозе их и застал появившийся на пороге Джанни Штраус.

Мария молчасмерила его взглядом. Фьямма тоже не сводила с него встревоженных глаз. Еговнезапное появление напугало девочку.

— Привет,Мария, — сказал Джанни, войдя в гостиную и останавливаясь в несколькихшагах от них.

— Что тебенужно? — сухо спросила Мария.

— Я прилетелиз Нью-Йорка, как только узнал, — в голосе Джанни прозвучали стольнесвойственные ему обычно уважительные нотки.

— Я должнатебя поблагодарить? — враждебным тоном осведомилась Мария.

— В этом нетнеобходимости, — сказал он тихо.

Флореттаоставалась поблизости, готовая прийти на помощь.

— Я виделаграфиню в госпитале, — сообщила Мария, не приглашая его сесть. —Похоже, она привезла сюда своих адвокатов.

— Возможно.

— Стервятникичуют запах наследства, — заметила она.

— Не забывай,по закону графиня — законная супруга Мистраля, — предостерег ее Джанни.

Мария в ответ лишькрепче сжала в ладонях ручку Фьяммы.

— Это твоядочь? — спросил Джанни.

Ему было прекрасноизвестно, что у Марии есть дочка с синдромом Дауна, но он ни разу раньше ее невидел.

Мария кивнула.

— Ей,наверное, лет двенадцать?

— У тебяхорошая память, — усмехнулась она.

— Онародилась вскоре после смерти моего отца, — пояснил он.

— Петер такее и не увидел, — уточнила Мария.

Джанни был явносмущен и смотрел на Фьямму, словно пытаясь найти в кротком взгляде девочкиответы на мучившие его вопросы, подтверждение или опровержение своих сомнений.

— Онадействительно твоя сестра, — прошептала Мария, — пора тебе с нейпознакомиться.

Не говоря нислова, Джанни Штраус опустился в кресло, в котором только что сидела Адель. Онвыглядел подавленным и растерянным.

— Мне…стыдно, — с трудом выдавил он из себя.

— Потому чтоуслышал от меня о том, что тебе и раньше было известно? — Тон Марии былнепримиримо враждебным. Не сводя с него глаз, она сделала знак Флоретте, чтобыта увела девочку.

— Мама, мнеобязательно надо уходить? — спросила Фьямма, встревоженная страннымразговором матери с незнакомцем.

— Да,дорогая, тебе пора, — подтвердила Мария.

Фьяммапослушалась, не споря. Когда они остались одни, Джанни Штраус судорожно перевелдух, словно ему не хватало воздуха.

— Мнестыдно, — повторил он.

— Ты это ужеговорил, — сказала Мария по-прежнему холодно и сухо, — но я не вижупричин.