— Охраняю твою сестру, — усмехнулся Грэм.

Солейс уловила скрытую издевку в его голосе. Глаза ее сузились. Грэм был уже почти полгода помолвлен с Бет. Шесть месяцев… По мнению Солейс, это была целая вечность. Она до сих пор не понимала, что нашла Бет в Грэме, отчаянном трусе, вечно прятавшемся за спины других и приходившем в ужас при одной мысли о сражении. О его отношениях со слугами ходили темные слухи. И все-таки Бет была от него без ума. Зная это, Солейс старалась поладить с будущим зятем, хотя, видит Бог, это порой давалось ей нелегко!

— Да уж, — лукаво усмехнулась она, — самое место для тебя! Тихо, темно и уютно! — Увидев, как оскорбленный Грэм шагнул к ней, девушка покаянно вздохнула и отбросила растрепавшиеся волосы. — Прости, пожалуйста, Грэм. Ты ведь знаешь, я не хотела тебя обидеть.

— Конечно, — кивнул он, — конечно, понимаю. Я не обижаюсь, Солейс, но все же скажи, что тебя так позабавило. Я бы тоже с радостью хоть ненадолго забыл об этой дурацкой осаде.

«Что за ерунда, — подумала девушка. — Не рассказывать же ему, как простое прикосновение мужских рук, один взгляд серебристо-серых глаз успокоили меня?»

— Я… я… так. Вспомнила кое-что, — солгала она. Впрочем, лгать Солейс никогда не умела и поэтому потупила глаза, надеясь, что Грэм ничего не заметит.

— А я уж, грешным делом, решил, что ты замышляешь, как отомстить мачехе. — Он слегка пожал плечами. — Ну за то, что она дала тебе пощечину… во дворе.

Солейс невольно коснулась горевшей щеки.

— А вообще-то это тебе следовало бы отхлестать ее по щекам, — продолжал Грэм, понизив голос, — Она сделала все, чтобы ты осталась по ту сторону стены.

— Элисса не посмела бы…

— Еще как посмела бы! Дала же она приказ запереть ворота и поднять мост! Хотя все мы видели, как твоя повозка показалась на дороге!

Конечно, Солейс прекрасно знала, что Элисса ни во что не ставит ее и никогда не относилась к ней, как к родной дочери, но решиться на подобную низость… Нет, этого девушка не могла постичь.

— Но ворота же были открыты, — неуверенно возразила Солейс. — Может, Элисса изменила решение?

Грэм насмешливо улыбнулся.

— Нет, моя милая. Она никогда не отменяет своих приказов. Сам до сих пор не понимаю, как ворота оказались открытыми. Думаю, надо поблагодарить за это какого-нибудь стражника!

Солейс застыла как громом пораженная. Возможно, Элисса и в самом деле ненавидит ее, но решиться на такое!.. Подумать только — захлопнуть перед носом у падчерицы ворота замка, оставив ее на растерзание солдатам Паркли?!

— Бедняжка ты, бедняжка! — Грэм легонько обнял девушку за плечи. — Если я что-то могу для тебя сделать… Все что угодно, Солейс, понимаешь? Только скажи…

Смутное подозрение кольнуло Солейс.

— Надеюсь, ничего такого не понадобится. — Сейчас он был ближе к ней, чем подобало, и куда ближе, чем хотелось бы девушке.

— Грэм! — послышался из коридора женский голос, и Солейс обрадовалась, что их прервали. Вывернувшись из рук Грэма, она увидела спешившую к ним по коридору Бет. Темные волосы сестры мягко переливались в свете факелов. Платье из венецианской парчи, вышитое красными и золотыми цветами, облегало точеную фигурку. Вспыхнувший в глазах огонек мгновенно сменился холодным презрением, когда Бет увидела, что Солейс стоит так близко к Грэму. Повернувшись к сестре спиной, Бет схватила жениха под руку.

— Я везде искала тебя!

— Я разговаривал с твоей сестрой.

— О! — Бет поджала губы. — Здравствуй, Солейс.

Солейс кивнула. Господи, как замечательно было бы иметь сестру, с которой всегда можно поделиться тайной. Но с Бет… Об этом даже думать нелепо. Сестры никогда не были близки, а в прошлом году между ними точно черная кошка пробежала. Всякое подобие родственных отношений исчезло бесследно. И все лишь потому, что Бет до смерти влюбилась в молодого рыцаря, который, как она утверждала, положил к ее ногам свое сердце. Бет познакомилась с ним при дворе во время одного из рыцарских турниров. Потом он явился в замок Фултон. Бет чуть не сошла с ума от радости. Впервые в жизни она позволила Солейс разделить с ней свое торжество. И Солейс узнала, что сестра собирается замуж за молодого рыцаря по имени Роберт, мечтает прожить с ним много счастливых лет и нарожать кучу крепких ребятишек.

В тот день он въехал во двор их замка, как сказочный рыцарь: блестящие доспехи ярко сверкали на солнце, знамя гордо развевалось на ветру. Солейс стояла тогда рядом с сестрой, искренне разделяя ее восторг. Но как только ее представили Роберту, в душу Солейс закрались ужасные подозрения. Она поняла: что-то здесь не так. Влюбленная Бет ластилась к нему, явно не замечая, что избранник едва обращает на нее внимание.

Не прошло и недели, как Солейс позвали к отцу. Там же сидела и Бет с красными, припухшими от слез глазами. Отец сообщил Солейс, что попросил Роберта уехать. Когда она подошла утешить сестру, та вдруг с диким воплем оттолкнула ее. В том, что случилось, Бет обвиняла Солейс. Кричала, что Роберт по уши влюбился в нее! Что она, именно она, украла его у нее, Бет!

Отогнав тяжелые воспоминания, Солейс поспешила отойти от сестры и Грэма. Рядом с ними ей было не по себе. Да и злобный взгляд Бет ясно говорил, что сестра считает ее лишней. А бедная Солейс все еще мечтала восстановить дружеские отношения с сестрой.

— Я быстро переоденусь и спущусь в большой зал, — пробормотала девушка и с надеждой добавила: — Пойдешь со мной?

— Нет, — надменно ответила Бет и потянула Грэма за руку.

Солейс проводила их взглядом и что-то похожее на зависть охватило ее. Как чудесно, должно быть, любить кого-то! И снова перед мысленным взором девушки всплыло лицо сокольничего. Она невольно бросила взгляд на свои руки, которые еще чувствовали жар его ладоней, и вновь ощутила мягкое тепло, согревшее ее, когда их пальцы соприкоснулись.

Да, наверное, любовь восхитительна. Прелестная улыбка расцвела на губах Солейс, когда она, подобрав юбки, побежала в свою комнату.

Бет втащила Грэма в альков, где царила полная тьма. Только бледный свет луны, пробиваясь сквозь неплотно прикрытые занавеси, освещал их лица. Обхватив Грэма за шею, Бет притянула его к себе и с улыбкой заглянула ему в глаза.

Руки Грэма блуждали по женственным округлостям соблазнительного тела Бет. Наконец он накрыл ее груди ладонями.

Вдруг она резко высвободилась из объятий Грэма и оттолкнула его.

— В последнее время я что-то слишком часто вижу тебя возле моей сестрицы. Будь я ревнива, пожалуй, вообразила бы, что ты волочишься за ней.

Пропустив ее слова мимо ушей, Грэм крепко прижал девушку к себе. Его напрягшаяся от желания плоть упиралась ей в живот.

— Ты же знаешь, Бет, для меня не существует никакой женщины, кроме тебя! — пробормотал он, обнимая ее за плечи.

И опять Бет отпрянула, обиженно надув губы.