процедуру, когда ветер стихал надолго. Я облазил биноклем всё междуречье, никого, на дальний край озера он брал слабо, но там, похоже, тоже было тихо. Стал смотреть пристальнее, в зарослях осоки, около берега среднего ручья промелькнуло что-то желто-белое, похожее на лисий хвост. Минут через пять, из осоки показалась лисья голова. Лисица осторожно вышла на берег, подошла к воде, и замерла, глядя в одну точку. Бросок, и в пасти у нее уже бьется полуметровая кета. Сообразив, что она может не удержать рыбу в зубах, лисица мотнула башкой, и кета полетела на берег. Прижав рыбу лапами, лисица быстро успокоила её, отгрызя рыбе голову. Съев самое вкусное, она схватила рыбу и исчезла в кустах.

« Видел» – спросил я у Андрея. Он кивнул головой, не отрывая глаза от бинокля. Я приспособился к наблюдению, и постепенно, эта маленькая долина, лежащая подо мною, стала оживать. Понаблюдав за ондатрой, которая копошилась возле своей норы, я переключился на двух выдр. Они затеяли не то игру, не то драку, выскакивали из воды и носились, друг за другом по берегу. Дальше, недалеко от озера, я приметил в кустах что-то пестрое, похожее на енота. Пятно то появлялось, то исчезало в прибрежных кустах. Стараясь разглядеть его, я не заметил, как заснул.

Разбудила меня шишка, больно ударившая по голове. Повернув голову направо, я увидел Андрея, который замахивался, намереваясь, бросить в меня еще одну. Он приложил палец к губам и кивнул в сторону долины. Рядом с ним пристроился дядя Фёдор.

На среднем ручье, возле небольшого водопада, я увидел медведя. Он стоял на задних лапах, опустив передние вдоль тела, и смотрел прямо на нас. До него было около двухсот метров. Я поднял бинокль к глазам, мишка сразу приблизился, его можно было рассмотреть очень отчетливо. Встретился с ним глазами, сразу захотелось втянуть голову в плечи. Ноздри медведя трепетали, он по-прежнему смотрел на нас, похоже, вершина нашей сопки не внушала доверия его инстинкту. Простояв, еще пять минут в такой позе, мишка опустился на передние лапы и вошёл в ручей. Сзади него закачался прибрежный кустарник, на берег выскочил медвежонок, остановился, и уселся на задницу у самого края воды. Следом за ним выскочил второй, сходу ударил первого лапами в спину. Не ожидая такого коварства, бедняга бултыхнулся в ручей. Медведица резко обернулась, видимо, прилично рыкнула на детей. Хулиган юркнул в кусты, а первый попятился назад, плюхнулся в воду, да так и остался сидеть по пояс в воде, загородившись от матери передними лапами. Она подошла к дитяти, кивком головы отправила его на берег и вернулась на середину ручья. Вода доходила ей до плеч. Спустившись пониже, она вышла на более мелкое место и поднялась на задние лапы. Простояв секунд десять, она плюхнулась в воду, выставив вперед передние лапы. Окунув морду в воду, она достала рыбу, мотнула головой, выбрасывая кету на берег. Медвежата вцепились в обед с разных сторон, сразу возникла потасовка. Рядом с ними шлёпнулась вторая, третья, они не замечали ничего вокруг и продолжали кататься по берегу, сцепившись в клубок, пока материнский рык не развел противников по сторонам. Увидев гору рыбы, каждый из них схватил новую добычу, а яблоко раздора так и осталось лежать на земле нетронутым. Мамаша, сидя в ручье на своей могучей заднице, тоже занялась обедом, держа его передними лапами. Он продолжался минут двадцать, потом она разрешила медвежатам войти в ручей, на мелководье, поиграть и заодно поучиться ловить рыбу. Второе получалось у них гораздо хуже, наверное, потому, что они уже наелись и старались играть с добычей. Добыче было недосуг, она вырывалась, хлеща их по мордасам, и опять и опять, круг за кругом, прыгала, стараясь преодолеть водопад.

Внезапно, медведица поднялась во весь рост и повернула свою морду вправо от нас. Малышей на берегу уже не было, видимо, они нырнули в кусты. Мамаша вышла из воды, поднялась на водопад, обойдя его с правой стороны, встала на задние лапы и продолжила наблюдение. Её блестящий черный нос нервно подергивался, нюхая воздух, медведица пыталась определить опасность, которая насторожила ее с. минуту назад. Эдакий двухметровый наблюдатель, с когтями, по десять сантиметров каждый. Я повел биноклем вправо, но ничего не увидел. Пусто и тихо было в долине, не считая птичьего гомона, воронья, на удивление, тоже не было. Медведица продолжала смотреть вправо, не меняя позы, малыши сидели в кустах, подобно разведчикам, как будто их не было вовсе. Опасность обнаружилась через минуту. Это был второй медведь, вернее его спина, которая показалась из-за зарослей осоки. Мишка брел по дальнему от нас ручью, опустив голову. Вот он весь показался из-за поворота, направился вдоль берега, вверх по ручью. Пару раз медведь пытался войти в воду, чтобы заняться рыбалкой, но глубина мешала ему. Он выбирался на берег и продолжал свой путь, высматривая место помельче. Впереди его ожидал водопадик, аналогичный нашему.

Дойдя до него, мишка покрутился на месте, и вошел в воду. Поднявшись на задние лапы, он стоял с опущенной к воде мордой, нацеливаясь на добычу. Бросок вперед, на передние лапы, и обед уже бьется в его когтях. Очевидно, в это время ветер донес до него запах чужака. Медведь повернулся на запах, влево, и на секунду замер. Потом он плюхнулся в ручей, бросив добычу, выскочил на правый берег ручья и взобрался на уступ. Два медведя стоя смотрели друг на друга, их разделяло не более ста метров, два гигантских сурка, каждый возле своей норы. Медведь опустился на передние лапы, перешел водопад, и сделал несколько ленивых шагов к медведице. Она стояла, не шелохнувшись, не сдвинувшись ни на йоту. Мишка остановился, потоптался на месте, мотая башкой в разные стороны, повернулся, и побрел обратно к своему водопаду. Похоже, соседей он не жаловал, но связываться с матерью, которая будет защищать своих детей, их запах он, наверняка учуял, не решился. Медведица осторожно опустилась на землю, позвала детей, и вся семья двинулась дальше, к озеру. Мамаша шла чуть сзади, оглядываясь назад. Я провожал их взглядом, пока они не скрылись за пригорком. Хозяин, тем временем, прыгал по мелководью и ловил рыбу. Несколько раз непокорная добыча вырывалась из его когтей, когда мишка рассматривал ее, решая, с чего начинать кушать. Ему надоело бултыхаться в воде, и он поднялся выше, к самому водопаду. Там находилось самое мелкое место, отшлифованные потоком крупные валуны выступали над поверхностью воды. Водрузив между них свою задницу, совсем как человек, мишка уселся,