Нижегородского еще, крайисполкома, для тех, которым не хватило жилья на площади и улице Минина. Деду, он был в то время главным бухгалтером крайисполкома, предлагали квартиру в знаменитом, Первом доме, на площади Минина, отказался мой дальновидный дед. Начиная с 38-го года и по 41-ый, от жильцов этого дома не осталось и следа. Дед, все равно, не уберёгся, в 44-том сел по 57-ой статье. Обыкновенное, по тем временам, дело, да, а что же двор-то мой родимый. Место у него было интересное, с одной стороны до центра идти пешком спокойных десять минут, а с другой стороны, выйдешь из него, и ты уже в деревне, одноэтажные дома, заборы, собаки на привязи, сады, в которые так и тянет. В нашем дворе, после войны, остались одни жгучие коммуналки, целых квартир не было вообще. Летними, долгими вечерами народ собирался во дворе, кто на лавочках и скамейках, кто на спортплощадках, кто в кустах, кто уже под ними. Волга рядом, двадцать минут ходу, рыбаков великое множество, специалисты были не хуже, чем у Геры, вот только водкой увлекались сверх меры. Раза три или четыре, мужики водили меня на рыбалку, не глянулось мне это занятие, да к тому же я, в то время, увлекся ловлей певчих птиц, мне это дело куда больше нравилось. Мама работала на заводе и дружила с тётей Галей, её семья жила в доме, который стоял через дорогу от нашего двора. Коммуналка, в три раза веселее нашей, сплошные рыбаки, да какие, Акимыч, Вася-Чайник, Альберт, Леша-Ученый, Гуля. Как-то раз, летом, они собрались со знакомыми на рыбалку и пригласили нас. Мать не поехала, а мы с отцом, влившись в дружную компанию, сели на автобус и поехали за Артёмовские луга.

Поначалу рыбалка была похожа на рыбалку. Мужчины собрали свои удилища, по восемь метров длинны каждое, телескопических удочек тогда еще не было, мужикам приходилось измудряться с алюминиевыми трубками, надели сапоги, вошли в Волгу, и полетел и на берег лещ за подлещиком. Женщины занялись обедом и ужином, поездка задумывалась с ночевкой, шалаши стояли еще с прошлых приездов. На закате уселись у костра, вокруг котла с ухой и газет, на которых лежала остальная снедь. Веселье начиналось степенно, всех радовал хороший улов и замечательная погода. Через три часа, ближе к полуночи, все напились вдребадан, и женщины тоже. Танцы, пляски, прыжки через костёр, визг и писк. Я, как зачарованный, смотрел на дяденек и тётенек, поскольку такого разгула мне видеть не доводилось. Был брошен клич «переправиться на остров» (он стоял в ста метрах от берега, и в народе его называли островом любви) и продолжить гуляние там, чтобы никто не мешал. Погрузили всё имущество на плот, включая верхнюю и часть нижней одежды, но отъезд отложили, внезапно кончилась водка, а без нее ехать было бессмысленно. На бугор, где стояла деревня, были отправлены Вася-Чайник и Гуля, через пол часа они вернулись с целой сеткой самогонки.

Про остров забыли (и, слава Богу), костёр запылал с новой силой, освещая ночное купание, в чем мама родила, добрые молодцы решили устроить соревнование по силе и ловкости, оно закончилось грандиозной дракой, в которой приняли участие все, включая женщин. В общем, как говориться в народной пословице, из последних: « ели пили, всё нормально, обосрали всё буквально», лучше не скажешь. Папаня мой участвовал в этом празднике на равных с остальными, и к его концу, от всех прочих ничем не отличался. Постепенно число бойцов стало редеть, они валились там, где их оставляли силы. Я забрался в пустой шалаш и уснул в одиночестве.

Утром, очухавшаяся кое-как, компания решила ехать домой. Стали искать свои веще, а вещей нет. Плот ночью сняло, и он уплыл вниз по течению. Кто в трусах, кто в лифчике. Вася-Чайник, после утренней опохмелки, лежал на песке, раскинув руки и ноги, подставляя своё могучее тело лучам утреннего солнца. Попытались одеть кого-нибудь одного, чтобы отправить в город, за вещами, но не получилось даже у женщин. Раза два, на проходящих моторках отправлялись вниз по реке, пытаясь отыскать плот, но он, за ночь, уплыл далеко, не обнаружили. Ничего не оставалось делать, как одеться, кто во что имел, включая газеты и журналы, и идти к автобусу. Васю-Чайника, который так и не пришёл в себя, пришлось нести на самодельных носилках, положив на живот, поскольку на него не хватило даже газет.

Вся деревня сбежалась смотреть на этот «крестный ход», старушки на автобусной остановке шарахнулись в сторону. Слава Богу, водитель автобуса оказался с чувством юмора, билетов не требовал, правда, пришлось подождать его минут пять, пока он закончил смеяться. Народ в «ЛАЗЕ» безоговорочно уступил нам заднее сиденье, куда мужики, с плеч долой, свалили Васино тело. Мы разместились на задней площадке, на которую потом никто не покушался, народ жался впереди, с интересом рассматривая современных папуасов. Пришлось всю дорогу дежурить возле Васи, чтобы он не перевернулся во сне. Я был единственный ребёнок в компании, женщины кидали на меня жалостливые взгляды, один дед протянул мне яблоко, которое, я скормил Васе, он слегка очнулся и постоянно просил пить. Водитель довёз нас с автостанции прямо до дома, благо, езды было не более пяти минут. Народ быстро прошмыгнул в родной дом, все вздохнули спокойно. Я сбегал домой, мама взяла одежду, и мы отнесли её отцу. Приодевшись, люди собрались во дворе, за столом, отметить удачное возвращение, мама с тётей Галей наравне с остальными катались от хохота, слушая рассказ о вчерашней рыбалке.

« Ты чего смеёшься » – разбудил меня комбат.

« Кто » – машинально спросил я, повернувшись к нему.

« Да ты – засмеялся Андрей – уже пять минут или улыбаешься, или смеёшься».

« Да так, одну смешную рыбалку вспомнил, – ответил я. « Где» – поинтересовался комбат.

« В детстве » – сказал я.

До основного русла Амура оставалось не более десяти километров, оно уже угадывалось впереди, острова и мелкие протоки остались позади, уступая место большой воде. Вошли в просторную старицу, впереди лежал остров, я запомнил это место, мы проходили это место неделю назад, когда добирались в Хурбу. За островом должна быть протока, которая выводила в ещё одну старицу, а за ней, ила прямая дорога в Амур.

« Стой, Андрей, – раздался сзади голос бригадира – да, подожди же ты».

Комбат сбавил скорость, квакнул ревуном, чтобы передний катер тоже остановился.

« Что за ерунда – Гера смотрел назад, по правому борту – только что над водой была». « Кого