Идиотка, да как она могла подумать, что достаточно ейпоехать в Атланту, чтобы он тут же пал к ее ногам — при ее-то тощей шее иглазах как у голодной кошки, да еще в этом тряпье! Уж если она не моглазаставить его сделать предложение, когда была действительно хороша и разодетакак картинка, — на что же надеяться теперь, когда она так страшна и плохоодета?! Ведь если мисс Питти писала правду, то он самый богатый человек вАтланте и, конечно же, может выбрать себе любую красавицу, как добропорядочную,так и не очень. «Ну, что ж, — не без горечи подумала она, — зато уменя есть кое-что, чего у большинства красавиц и в помине нет: я умею принятьрешение и добиваться своего. И будь у меня хоть одно приличное платье…» Но вТаре не было приличных платьев — ни одного, которое не было бы перелицовано изалатано.

«И ничего тут не попишешь», — подумала она, сбезнадежностью уставясь в пол. Под ногами ее лежал бархатный ковер Эллин,некогда цвета зеленого мха, а теперь выцветший, потертый, заляпанный, —ведь столько народу за это время спало на нем! — и вид его поверг Скарлеттв еще большее отчаяние, ибо она поняла, что Тара — такая же нищенка, как онасама. Вообще вся эта тонущая в полумраке комната нагнала на Скарлетт уныние, и,подойдя к окну, она подняла раму, распахнула ставни и впустила последние лучизаходящего зимнего солнца. Затем снова закрыла окно, прижалась головой кбархатным портьерам, и взгляд ее затерялся в темных кедрах, окружавших тамвдали, за выгоном, их семейное кладбище.

Зеленый, как мох, бархат портьер ласкал и чуть покалывал ейщеку, и она, как кошка, блаженно потерлась о материю. И вдруг уставилась напортьеры.

Минуту спустя она уже волокла по полу тяжелый стол смраморной крышкой. Его заржавевшие колесики протестующе скрипели. Она подкатиластол к окну, подобрала юбки, залезла на стол и встала на цыпочки, чтобыдотянуться до массивного карниза. До него было слишком высоко — она резкодернула портьеру, так что вылетели гвозди, и портьера с карнизом рухнула напол.

Словно по мановению волшебной палочки дверь в гостинуюприоткрылась, и в просвете появилось черное лицо Мамушки, каждой своей морщинкойисточавшее неуемное любопытство и величайшую подозрительность. Она осуждающепосмотрела на Скарлетт, все еще стоявшую на столе, задрав юбки выше колен,чтобы удобнее было спрыгнуть на пол. Скарлетт была так возбуждена и с такимторжествующим видом взглянула на Мамушку, что та сразу забеспокоилась.

— Что это вы задумали делать с портьерами миссЭллин? — спросила она.

— А ты что подсматриваешь в дверную щелку? —огрызнулась Скарлетт, соскочила на пол и потянула на себя пыльный тяжелыйбархат.

— Чего же тут подсматривать-то, — ответствовалаМамушка, готовясь к бою. — Нечего вам распоряжаться портьерами мисс Эллин— что это вы надумали: и карниз сорвали, и портьеры в пыли валяются. Мисс Эллинох как их берегла, эти портьеры-то, и я не Позволю вам такое с ними вытворять.

Скарлетт обратила на Мамушку взгляд своих зеленых глаз,глаз, искрившихся весельем, совсем как в те далекие дни, когда она былакапризной маленькой девчушкой, о чем частенько со вздохом вспоминала Мамушка.

— А ну-ка, Мамушка, бегом на чердак, принеси мне оттудаящик с выкройками! — крикнула Скарлетт, подскочив к Мамушке и подталкиваяее к двери. — Я буду шить себе платье!

Мамушка чуть не задохнулась от возмущения при одной мысли отом, что ее двухсотфунтовую тушу заставляют куда-то подниматься, а тем более начердак, но одновременно в ней зародилось страшное подозрение. Она выхватилапортьеру из рук Скарлетт и, словно священную реликвию, прижала к своеймонументальной отвислой груди.

— Уж не из портьер ли мисс Эллин собрались вы шить себеплатье? Нет, тому не бывать, пока я хоть капельку жива.

На лице молодой хозяйки появилось выражение, которое Мамушкаописала бы так: «Уперлась как бык». Но оно тут же сменилось улыбкой, а этомуМамушке трудно было противостоять. Однако на сей раз старуха не попалась наудочку. Она смекнула, что мисс Скарлетт заулыбалась лишь затем, чтобы обвестиее вокруг пальца, и преисполнилась решимости не отступать.

— Не надо быть такой скупердяйкой, Мамушка. Я собираюсьв Атланту поднанять денег, и мне для этого нужно новое платье.

— Не нужно вам никаких новых платьев. Нет сейчас такихледи, которые в новых платьях ходят. Они носят старые и очень даже этимгордятся. С чего бы это дочке мисс Эллин одеваться иначе — даже когда она встаром ходит, все должны ее уважать, точно она в шелках.

Упрямое выражение вновь появилось на лице Скарлетт. «ГосподиИисусе, вот чудно-то: чем старше мисс Скарлетт становится, тем больше намистера Джералда походит, а на мисс Эллин — меньше и меньше!» — Вот что,Мамушка, ты, конечно, знаешь про письмо тети Питти. А она пишет, что мисс ФэнниЭлсинг ??ыходит замуж в эту субботу, и я, конечно, хочу поехать на свадьбу. Адля этого мне нужно новое платье.

— Да это платье, которое на вас сейчас, нисколечкоподвенечному платью мисс Фэнни не уступит. Мисс Питти писала, что Эллингисовсем обеднели.

— Но мне необходимо новое платье! Мамушка, ты же незнаешь, как нам нужны деньги. Налоги…

— Все я про налоги знаю, мэм, да только…

— Знаешь?

— Так ведь господь бог наделил меня ушами, чтобслышать, верно? Ну, а мистер Уилл двери-то никогда не закрывает.

И как это Мамушка умудряется всегда все слышать? Простоудивительно, подумала Скарлетт: этакая грузная туша, топает так, что полтрясется, а когда хочет подслушать, подкрадывается тихо, как дикая кошка.

— Ну, раз ты все слышала, значит, слышала и то, какДжонас Уилкерсон и эта его Эмми…

— Да уж, мэм, слышала, — сказала Мамушка, сверкнувглазами.

— Так не будь упрямой, как мул, Мамушка. Неужели ты непонимаешь, что мне необходимо поехать в Атланту и добыть денег, чтоб заплатитьналог? И денег надо немало. Я должна это сделать! — И она ударила кулачкомо кулачок. — Ей-богу, Мамушка, они выкинут всех нас на улицу, а куда мытогда пойдем? Неужели ты станешь препираться со мной из-за каких-то маминыхпортьер, когда эта дрянь Эмми Слэттери, которая убила маму, строит планы, какбы переехать в наш дом и спать на маминой постели?!

Мамушка перенесла тяжесть своего могучего тела с одной ногина другую, точно слон на отдыхе. Она смутно чувствовала, что ее хотят провести.

— Да нет, мэм, не хочу я видеть эту дрянь в доме миссЭллин или чтоб всех нас выставили на улицу, да ведь только… — И она вдругвпилась в Скарлетт осуждающим взглядом: — От кого это вы деньги-то получатьсобираетесь, что вам вдруг понадобилось новое платье?

— А это, — сказала несколько ошарашеннаяСкарлетт, — это уж мое дело.