В зал вошла парочка клиентов, недавно разменявших шестой десяток, и села за соседний столик, переговариваясь по-английски. Великолепно! Пытаясь обрести свой Париж, Кэйд снова угодила в туристскую забегаловку. Сбежать в свою конурку, трусливо поджав хвост? Ну уж нет.

Надо подкрепиться основательно, а не ограничиться быстрым перекусом. Кэйд заказала полный комплексный обед из трех блюд. Она приехала сюда наслаждаться Парижем. И всеми тремя парижскими блюдами.

В ожидании вина Кэйд поигрывала столовыми приборами, уже жалея, что не захватила свой «Блэкберри». Затем решительно вытащила дневничок в кожаной обложке, купленный специально для заметок о парижском путешествии. Вошла очередная парочка во главе с высоким брюнетом. Сердце Кэйд замерло еще до того, как она подняла голову, чтобы получше его разглядеть. Официант дружески похлопал Сильвана Маркиза по плечу, приветствуя, а тот в сопровождении улыбающейся субтильной блондинки с идеально уложенной прической ответил ему рукопожатием.

Закрыв глаза, Кэйд попыталась смириться со слепой судьбой.

Почему такое случилось именно с ней? Как отвратительно, что ему взбрело в голову провести свое свидание в том же самом ресторанчике, где ей предстояло «наслаждаться» своим одиноким ужином. Он отвернулся от официанта и застыл. Широко открыв глаза, Кэйд вызывающе посмотрела на него.

– Уж не шпионите ли вы за мной? – скептически поинтересовался Сильван Маркиз.

– Зачем бессмысленно тратить средства компании? – холодно отозвалась она.

Нет, что это он, собственно, возомнил о себе? Тоже мне нашелся… светило кулинарии, один из лучших шоколатье в мире! И как он может так развязно болтать с совладелицей крупнейшей компании – производителя шоколада на планете? Ее телохранители, юристы или помощники сочли бы поведение Кэйд странным, если бы она в данном случае не стала шпионить за ним.

– Шпионит? – улыбнулась миниатюрная блондинка.

Сильван Маркиз пренебрежительно взмахнул рукой:

– Ce n’est pas important[28].

Кэйд вспыхнула.

– Желаете в бельэтаж? – обратился к нему гарсон.

Очевидно, правило, предполагавшее изначальное заполнение нижнего зала, распространялось лишь на людей с американским акцентом.

– Нет, – сказал Сильван, не обращая внимания на разочарованный взгляд блондиночки. – Мы отлично посидим здесь, внизу.

В нижнем зале стояло всего пять столиков, и два из них были уже заняты. Официант усадил Сильвана с его подружкой через два столика от Кэйд. Мечтая съежиться до размера старого сушеного гриба, способного затеряться среди мусора на полу, Кэйд вдавливала острие своего серебряного пера в страничку дневника до тех пор, пока оно не прорвало бумагу.

«По крайней мере, – с горечью подумала она, – теперь я узнала, что выбрала приличный ресторан». Кэйд могла поспорить, что Сильван Маркиз вкушает только бесподобные, изысканного вкуса блюда. Вероятно, такой же бесподобной он считал и блондиночку. Перо испачкало чернилами и прорвало второй лист.

Когда несносный шоколатье проходил мимо к столику, до Кэйд донеслись легкие ароматы какао и корицы, цитруса и ванили. Естественно! Ведь к концу дня он весь пропитан экзотическими запахами. Наверное, ему не удается полностью избавиться от них даже после мытья или стирки одежды.

Закрыв глаза, она представила, как вода струится по его телу, начисто смывая шоколад и сахарную пудру. Ощущать запах шоколада – это такое наслаждение! Шоколадный дух каким-то удивительным образом поддержал ее силы, вернув в комфортную сферу. Что толку? Какая глупость бредить обнаженным телом какого-то выскочки? Разве может быть уютно там, куда вторгся высокомерный Маркиз?

Склонив голову, она отчаянно старалась придумать, что бы ей записать в дневник, изображая деловитость и игнорируя присутствие Сильвана. Как объяснить, почему она одна? Кэйд вдруг заметила, что уже многократно выписала на листке ежедневника слово «Париж», просто чтобы двигалось перо. Потом перо стало выводить ее собственное имя. Записало название ресторана. «Силь…» – перо начало своевольничать, и она захлопнула кожаную обложку. Похлопала по ежедневнику рукой, соображая, что с ней происходит. И наконец вновь открыла его. С крайней осторожностью Кэйд держала обложку так, чтобы он не заметил, какие слова записаны на листе.

– Что вы пишете? – спросил Сильван Маркиз, сидя за столиком в трех футах от нее. – Воспоминания о Париже? Шанталь, я тебя еще не представил? Познакомься с Кэйд Кори. Она знает все о шоколадном бизнесе, – добавил он тоном величайшей любезности, словно пояснял это смотрителю лаборатории микробиологии.

– Кори, – произнесла Шанталь, – так это вы производите те…? – Она, очевидно, осознала, что ее губы презрительно искривились, и сразу расплылась в милой улыбке. – Прелестно. А во Францию вы приехали пополнять свои знания о шоколаде?

Кэйд подумала, какими могли бы быть последствия, если бы она сейчас размахнулась и сильным ударом свалила их обоих с ног. Конечно, это будет не первый раз, когда американцев в Париже провоцировала на насилие особая «французская вежливость» – как называл этот вид издевательства ее дедушка. Да, она приехала во Францию пополнить свои знания о шоколаде, однако невинная улыбочка француженки сопровождалась далеко не невинным тоном вопроса.

И вообще, кто такая эта Шанталь? Кэйд заметила, что его Маркизово Величество не сочло нужным сразу представить свою спутницу. Она стала настолько важной частью его личной жизни, что предполагается ее известность широкому кругу заинтересованных лиц?

Никогда больше Кэйд не выйдет из дома без своего «Блэкберри». По крайней мере со смартфоном она могла бы изобразить деловую активность и выглядеть… еще более жалкой. Будто, даже сидя в центре Парижа, она не в состоянии найти для себя никаких иных ценностей, кроме славной работы в компании «Шоколад Кори».

Как раз той работы, принцип которой Кэйд так хотелось изменить.

– Разве у вас нет знакомых в Париже? – спросил Сильван.

Она пристально взглянула на него. Не разыгралось ли у нее воображение, или в его голосе действительно появилась нотка заботы? Уж не собирается ли он включить ее в свою компанию помощи жертвам общественного презрения?

Ответ на этот вопрос и Шанталь был интересен.

– Разумеется, знакомые у меня есть, – ответила Кэйд.

В общем, несколько человек захотели бы познакомиться с ней. Из отцовского списка.

На лице Сильвана отразилось недоверие. Кэйд уже решила встать и уйти, сделав вид, будто заглянула сюда просто выпить бокал вина, когда возле ее столика появился официант с тарелкой равиоли, плавающих в сливочном соусе с базиликом и кедровыми орешками. От блюда исходил райский аромат, и выглядело оно, как внушительный замок на двери ресторана, приговоривший ее на вечер к мучительному соседству. Ей следовало остаться дома, лелеять свою печаль. Или пообедать в ресторане Эйфелевой башни.