Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом они заставили ее выбирать:
Кого ты любишь сильнее – отца или мать?
И принялись сердце ее кромсать.
Не встать на две лодки – изрезана водная гладь,
Не встать на две лодки – и дальше ей плыть в одной.
Кого заберет в эту реку она с собой?
Коня или куклу, обертку от леденца?
Кого она выберет – мать или отца?
И тянутся руки – с одной и другой кормы:
«Мы жизнь тебе дали, ты здесь, на земле, взаймы».
Хватают за плечи, ломают ковчег, пока
Сжимает игрушечный домик ее рука.
Дети
От них остаются колготки, носочки –
Уходят босыми сыночки и дочки.
Уходят во взрослую жизнь напрямки.
От них остаются манеж, ходунки,
Коляски, качели, полозья от санок.
Не вылечить больше зеленкой их ранок.
И вот уж гостиными детские стали.
Достали они до звонка и педали.
Достали до жизни они и до смерти.
Большие и старые малые дети.
Молитва
Прости же нас, Господи, и отпусти грехи.
Я верю: ты знаешь – мы вовсе не так плохи.
Под инеем хворост – не собран – лежит в лесу.
Без силы твоей я вязанку не донесу.
А в доме не топлено, в доме беды́ ушат.
А в доме холодном голодные дети спят.
А я босиком, и в обмотках моя стопа.
И снег на тропе – как растертая скорлупа.
Прости меня, Господи, знаю, я лишний груз.
Но сын мой, как твой – милосерден и светло-рус –
Сегодня с утра рассказал, что всегда во сне
Он видит висящим тебя на сухой сосне.
Ему отвечала я: Боженька наш – живой.
Но сын все молчал и покачивал головой.
Былинки
Улетайте, ветры буйные,
Утекайте, воды тихие,
Уходите, люди чуждые:
Нелюбимые, нелюбившие –
Не мои.
Подмела я светлу горницу,
Сор сгрудила в ямку темную,
Дверь оставила незапертой:
Вышла птиц считать – над облаком
Журавли.
А в окне лучи скрестилися,
По углам коты разнежились,
Молоко во мгле створожилось.
Мальчик строит дом из кубиков –
Для чудес.
Я его макушку жаркую
Тормошу, пушу былинками.
Чтоб уснули мы, смешливые,
Без забот.
Пусть оставят нас безлюбые,
Пусть оставят нас далекие.
Здесь, за пазухой у Господа
Нет сирот.
Посвящение отцу
цикл стихотворений
Памяти моего отца Николая Стоянова
Черточки отца
Половодье, половодье! Разливается река…
Мне папа вместо колыбельной пел
О половодье, маленьком Володе.
В разливе рек он канул – за предел,
А я плыву. Я выросла, и вроде
Мне сказку на ночь можно не читать.
С отцовской лаской можно не снимать –
Колечком прядки с сонного лица.
Уже не девочка – еще не мать:
Я навсегда обречена искать
В мужчине каждом черточки отца.
Пастушья песня
За кушак заткнут острый нож,
Свист хлыста гонит вдаль овец.
Снилось мне, будто ты бредешь
По Буджакской степи, отец.
Хлебом с солью пропах кожух.
Табаком отдает колпак.
У отары огонь потух,
Подала Миорица[7] знак.
Лэутары[8] воспели ночь,
Соловьи засвистели в такт.
Я хотела тебе помочь,
Но не знала, не знала как.
Пастухи замышляли смерть,
Два врага прокрались в твой сон.
Распласталась рекою твердь.
Уносил дух во тьму Харон.
Мне осталось беречь твой нож
И стеречь всех твоих овец.
Каждой ночью во сне бредешь
По степи ты со мной, отец.
Просыпайся, дочка
Спрячь меня под одеяло –
Заспанным клубочком.
Я твой голос вспоминала:
«Просыпайся, дочка».
Стук в окошко, в клубе дыма –
Кашель с хрипотцой.
Кажется, была любима
Я одним – отцом.
Но любовь не держит силой –
Связанных живьем.
Кажется, что я любила
Только отчий дом.
Кажется, любовь – сильнее
Смерти и несет,
Как в клубочке скарабея,
Жизни вечный ход.
Спрячь меня под одеяло –
Заспанным клубочком.
Я твой голос вспоминала:
«Просыпайся, дочка».
Подвал
Я спустилась к тебе
по холодным ступеням
в подвал.
Прислонившись к стене,
ты у бочки открытой стоял.
Отгоняя пчелу,
словно призрак,
стаканом с вином,
Ты сказал: «Не пойду,
я останусь.
Поспи, я потом».
Я спустилась босой,
не найдя тебя снова –
во сне
я в крови тебя вижу
лежащим,
как будто в вине.
И однажды, я знаю,
спустившись
в подвальную мглу,
своей смертью
меня ты раздавишь,
как будто пчелу.
Если уходить
«Если уходить, то в воду.
В штормовое море –
кануть рыжим булыжником
и затаиться на дне».
Я ночами с тобой соглашаюсь.
Просыпаюсь – с тобой спорю.
Не смогу никогда смириться,
что на суше тебя больше нет.
Отпускать – не мое право.
Удержать – не моя сила.
Ты ушел так, как будто грести
разучился враз – правой и левой.
Если бы знала заранее,
я бы тебя попросила –
дожить до моей свадьбы.
И стала бы старой девой.
Если уходить, то только
чтобы потом вернуться,
Вырваться из пучины,
подняться с морского дна.
Если сегодня уснуть,
только чтоб завтра проснуться.
Ты ушел, обо мне не подумав.
Я на суше осталась одна.
Сума
Не дай мне бог сойти с ума.
Нет, легче посох и сума.
Какая разница, когда тебя не стало?
(Я записала всё: день, месяц, год).
Воды в реке той утекло немало.
А я все жду того, кто не придет.
И с каждым годом вижу все яснее
Тебя как часть себя в забытом сне я,
И точно знаю: ты еще живешь.
А я одна из мертвых временош:
В моей суме – твой прищур, смех, словечки,
Дыра в кармане, скомканный платок.
Просроченный ново-пассит в аптечке.
Но кто и как прописывает срок?
Чем дальше – тем живее ты. Сума
Не вместит память, нужно покрывало.
Я заполняю жизни закрома
Тобой в себе – хотя тебя не стало.