Она взглянула на него искоса, и он почувствовал, как она напряглась.

– О чем вы? – спросила она.

Дэниела это не обмануло. Невидимая стена, окружавшая ее, прямо-таки вибрировала от настороженности. Он резко сменил тему, стараясь обойти ее защитные сооружения:

– Вы завидуете замужеству сестры?

– Нет. Я никогда ни в чем не завидовала Иззи, – ответила она, от удивления заговорив естественно и непринужденно. – Разве что ее детям. Чудесные малыши. – На него вновь полыхнуло зеленое пламя. – У них такая счастливая семья.

Снова бросилась на защиту.

– А в детстве вы были счастливы в семье? – подкинул он очередной вопрос.

Едва заметная пауза, загадочная улыбка.

– У нас были очень любящие родители. Они и сейчас такие.

Ни слова о тесной дружбе с сестрой. Иззи. Какое ласковое имя. Оттого, что сестры целый месяц не встречались, он подумал, что они вместе приедут сюда, рассчитывая, что здесь смогут чувствовать себя спокойно и не вызовут подозрений.

Тут он ошибся, но был почти уверен, что во всем остальном не ошибался. Интересно, впрочем, что Аннабель не нравится быть двойняшкой. Зависти нет, но в их отношениях явно что-то не так.

– Какой любви вы ищете? – спросил он, стремясь получше разобраться в том, что ей нужно.

Она рассмеялась и бросила на него дразнящий взгляд.

– Это что, игра в двадцать вопросов?

– Нет. – Он удержал ее взгляд, стараясь передать ей ту жгучую жажду, которую она пробуждала в нем. – Просто мужчина, который хочет стать для вас подходящим.

Она остановилась, как бы перевести дух, но целая буря чувств угадывалась в ее глазах. И… уязвимость. Сама ее неподвижность была насыщена электричеством, внешняя защитная оболочка застыла, регистрируя свою реакцию, играя в рулетку с искушением, взвешивая открывшиеся возможности.

Позже он говорил себе, что в этот момент нужно было шагнуть к ней, но тогда по нему словно мурашки забегали, все тело наполнилось никогда ранее не испытанным чувством предвкушения. Давай, мысленно призывал он ее. Откройся же мне!

Почти в то же мгновение он почувствовал, как дверца к ней захлопнулась. Колесо рулетки перестало вращаться. Серебряный шарик остановился на черном. Может быть, следующий поворот колеса подарит ему желанное, но не сегодня.

Как только решение было принято, она зашагала впереди него, стремительно взбежала по ступенькам, ведущим к их домикам, остановилась на первой площадке и обернулась к нему.

– Это не так, Дэниел, – спокойно сказала она, надменно вскинув подбородок, устремив на него прямой взгляд зеленых глаз, отметающий всякие сомнения в этом вопросе. – Вы просто хотите, чтобы я оказалась подходящей для вас.

Черт подери! Он не мог этого отрицать.

Она улыбнулась улыбкой Моны Лизы, чуть поддразнивая, совершенно уверенная в своей правоте.

– Спокойной ночи, Дэниел.

Он разрывался между восхищением и бессильной злостью.

Она оставила его стоять столбом, а сама белоснежным вихрем устремилась к своему домику.

Завтра, думал он, провожая ее взглядом, пока она не скрылась из виду. Она не обернулась. Отперла свою дверь, шагнула внутрь и решительно опустила занавес над сегодняшним действием спектакля.

Это всего лишь антракт, уговаривал себя Дэниел.

Завтра они продолжат игру. Она, как и он, не сможет оставить все как есть. То, что возникло между ними, должно разрешиться. Он не успокоится, пока этого не достигнет.

В ту ночь Аннабель спала плохо. Во время обеда и всю обратную дорогу она сохраняла дистанцию между собой и Дэниелом Вулфом, но не могла изгнать его из своих мыслей. А тут еще и тело взбунтовалось против навязанного ему самоконтроля и размечталось о том, какими могли бы быть его поцелуи и объятия. Просто хоть плачь!

Ночные шумы тоже не помогали заснуть. В какой-то момент ей даже показалось, будто дикий кабан фыркает и хрюкает под ее окошком. Птичий хор разбудил ее на рассвете, и она отказалась от попыток уснуть. Гораздо лучше пойти посмотреть, как солнце встает над морем. Может быть, быстрая ходьба по песку и свежий ветер в лицо развеют туман усталости перед новой встречей с Дэниелом Вулфом.

Он не уедет отсюда. Бегство не решит проблему. Нужно каким-то образом отвлечь его от мысли обратиться к Иззи в поисках истины. Он слишком строго судит женщин, особенно тех, что поддались харизме его неотразимого братца. Дэниел Вулф не делает скидок на ошибки или заблуждения, по крайней мере в делах, связанных со смертью Барри.

Единственный способ выбраться из создавшегося положения, решила Аннабель, – удовлетворить любопытство Дэниела Вулфа в некоторых других вопросах. Осуществить это будет нелегко. К тому же приходится тратить столько усилий на сопротивление ему в личном плане. Особенно когда на самом деле ей этого совсем не хочется.

Как все сложно, уныло думала она, натягивая черные джинсы, надевая свою любимую футболку цвета зеленого лимона, чтобы хоть немного поднять себе настроение, и засовывая ноги в старые черные кеды, с которыми ничего не сделается от воды, острых камней и ракушек.

А вот ей несдобровать, если она слишком много будет думать о Дэниеле Вулфе. Между ними столько барьеров, просто нет никакого резона тратить эмоции на мучительный выбор, который в любом случае ничего хорошего не сулит. Этот человек ей не нужен. Ей и одной неплохо.

Не переставая напоминать себе об этом, Аннабель подхватила черную джинсовую куртку и тихонько вышла из домика: вдруг ее сосед тоже не спит и заметит, что она уже встала? Время – вот единственное, что ей нужно, и тогда она овладеет ситуацией и спланирует разумный образ действий.

Когда она проходила мимо его домика, в душе шевельнулось предательское поползновение взбунтоваться. Очень ли глупо было бы позволить ему понять, что ею движет в жизни? Ей нравится, как он мгновенно проникает в самую суть сказанного, нравится его умение слушать с неослабным вниманием, нравится острота его ума. Он постоянно бросает ей вызов, он быстро соображает, он смог оценить ее способность сражаться с ним на равных, которая прочих мужчин отпугивала или раздражала. О ней обычно говорили, что она слишком уж востра.

Но Дэниела Вулфа это не оттолкнуло. Вчера она чисто физически ощущала волны сочувствия и симпатии, исходящие от него. Ничего соблазнительнее он бы и придумать не смог. Аннабель всегда было недостаточно простого сексуального влечения. Взаимопонимание, настроенность на одну волну значили для нее гораздо больше. Именно такого всепоглощающего единения ждала она от партнера.

Когда ей было двадцать с чем-то лет, имели место два печальных случая, когда она поддалась сексуальному возбуждению. Они научили ее, что страсть быстро проходит, если нет удовлетворенности в другом отношении. Оба раза она потихоньку свела роман на нет, понимая, что в конечном итоге так будет лучше для обеих сторон. В тридцать один она успела примириться со своим положением. У нее множество друзей, которые не дают ей чувствовать себя одинокой. И, как всегда, у нее есть Иззи.