И даже сегодня утром внутренний голос твердил Мэгги: надо отказаться от визита к доктору. Проснулась она очень рано, в четыре утра, ее разбудил Тим. Он стоял около кровати, тяжело дышал и всхлипывал. У Тима опять болели уши и воспалилось горло. Мэгги дала ему детский тайленол и уложила рядом с собой, укрыв теплым афганским пледом. Тим вскоре заснул, а Мэгги еще долго лежала с открытыми глазами, вспоминая их с сыном последний визит к доктору, состоявшийся месяц назад.

Осмотрев Тима, педиатр сообщил, что с ушами у него получше, но нужен новый комплект ушных трубочек, который будет предохранять их от попадания инфекции. Врач также сказал, что миндалевидные железы воспалены, и если в ближайшее время воспаление не пройдет, то необходима операция. Мэгги молча слушала его и кивала. А что она могла сказать ему в ответ? Что работа ее считается пока временной и ей не полагается медицинская страховка? Видимо, красноречивое молчание Мэгги подействовало на врача, и он выписал Тиму антибиотики – как альтернативу хирургической операции. Правда, предупредил, что если лекарства не помогут, то операции не избежать.

В половине восьмого утра Мэгги надо было выходить из дому и мчаться к автобусной остановке, чтобы пересечь Бэй-Бридж и без нескольких минут восемь войти в красивое здание с белыми колоннами, над фасадом которого красовалась нарядная вывеска "Банк Северная Калифорния", и сесть за свой крохотный столик. Ровно в восемь утра в приемной появится ее начальник, мистер Бриннон, и если она опоздает или, того хуже, не придет на работу, у нее могут быть неприятности. Мистер Бриннон уже давно грозится уволить Мэгги, потому что иногда она звонит и просит разрешения не выходить на работу из-за очередной болезни маленького сына. Мистер Бриннон очень возмущается и негодует, но в последнее время он начал упорно приглашать Мэгги на ленч. "За ленчем и обсудим все ваши проблемы" – так обычно он говорил.

Мысль о ленче с мистером Бринноном пугала Мэгги. Она, разумеется, догадывалась, на что рассчитывал начальник, но даже воспоминание о его влажных ладонях, которыми он иногда, как бы невзначай, прикасался к Мэгги, вызывало у нее содрогание.

Сегодня утром Мэгги тоже хотела позвонить и отказаться от визита к доктору Голдингу, но как только она потянулась к телефону, проснулся Тим. Звонок пришлось отменить. Мэгги плотнее укрыла Тима пледом, а сама поплелась на кухню готовить ему на завтрак куриную лапшу и желе из черники.

Поставив кастрюлю на плиту, Мэгги размешивала желе и пыталась думать о чем-нибудь приятном, но проклятый мистер Бриннон не выходил у нее из головы. Ведь он твердо пообещал ее уволить, если она "не решит наконец свои ничтожные проблемы", как он выразился. Ничтожные! Назвать их так можно было бы, если бы Мэгги имела право на отпуск по болезни и просто отпуск, как ей обещали при приеме на работу в банк. Но до тех пор, пока Мэгги Айви проходила испытательный срок, эти проблемы казались ей очень сложными. И теперь она должна доказывать руководству, что их решение принять ее на работу не было ошибочным. Хотя со временем Мэгги все больше убеждалась в том, что ошибку совершила она, поступив на работу секретаршей в этот банк.

Мэгги развела желе водой, поставила в холодильник остужать и решила не отравлять себе наступающий день мрачными мыслями. Войдя в комнату, она подошла к дивану, на котором лежал Тим и смотрел мультфильмы, и, присев на край, стала внимательно вглядываться в лицо сына. На пухлых щеках Тима играл румянец, голубые глаза из-под стекол очков казались очень большими и яркими.

– Привет, дружок, – сказала Мэгги, ставя поднос с завтраком на столик. – Я сделала вкусное желе. Оно охлаждается в морозильнике.

Тим улыбнулся, его глаза засияли еще ярче, на щеках появились ямочки.

– А мне уже лучше, – объявил он.

Мзгги потрогала лоб Тима: температуры не было, значит, лекарство, которое она дала ему на ночь, подействовало.

"Надо попросить врача выписать те антибиотики, о которых он говорил, – подумала она. – А потом все-таки соглашаться на операцию".

Но где взять деньги на эту операцию? Ответ напрашивался сам собой: позвонить родителям и занять у них. Однако, живо представив язвительные замечания матери по поводу неумения некоторых молодых людей устраивать свою жизнь, Мэгги решила повременить со звонком в родительский дом.

А вот мистеру Бриннону она все-таки позвонила и попросила разрешения побыть дома с больным ребенком, у которого снова воспалились миндалины. Лучше бы она этого не делала! Сегодня мистер Бриннон был зол как никогда и разговаривал с ней таким ледяным тоном, что у Мэгги внутри все сжалось от страха и возмущения.

– Не забывайте, мисс Айви, что вы проходите у нас испытательный срок, – заявил он, и Мэгги, представив его самодовольное лицо и поджатые красные губы, вздрогнула. – Если в течение следующих трех месяцев вы еще раз не выйдете на работу, нам придется с вами расстаться. – И мистер Бриннон, не попрощавшись, бросил трубку.

Некоторое время Мэгги молча слушала короткие гудки, потом повесила трубку, села и закрыла лицо руками. Это последняя капля. Господи, как она устала! Бесконечные переживания за Тима, гнетущие мысли, где взять денег на его операцию, звонки родителей, продолжавших попрекать ее тем, что она одна воспитывает ребенка, и требующих ее немедленного возвращения домой. Она устала даже от Джины, постоянно напоминавшей ей, что они подруги, и от ее бесконечных поучений.

Того и гляди ее хватит удар, она упадет и больше никогда не встанет. Может, это и к лучшему? Но если с ней что-нибудь случится, то кто же позаботится о Тиме? Нет, проблемы надо решать, и поможет ей в этом доктор Голдинг. Вот когда Мэгги отчетливо поняла, что отменять визит к психотерапевту ни в коем случае нельзя.

Услышав, что в квартире внизу заработал телевизор и раздались позывные шоу "Сегодня", Мэгги торопливо спустилась по лестнице, позвонила в дверь соседке и договорилась, что та несколько часов побудет с Тимом. Миссис Уивер хорошо относилась к Мэгги, любила Тима и всегда с радостью соглашалась присмотреть за ним, пока Мэгги отсутствует. Она даже покупала ему небольшие подарки и игрушки. Вот и сегодня, когда Мэгги отвела Тима вниз, миссис Уивер, увидев мальчика, с улыбкой воскликнула:

– Тим, пойди посмотри, что лежит в серебряной шкатулке на столике!

Он подошел, открыл шкатулку и обнаружил там пластиковую упаковку жевательной резинки. Мэгги попрощалась с миссис Уивер и Тимом и побежала к остановке электропоезда. Всю дорогу Мэгги волновалась за Тима, а когда решила воспользоваться электричкой, к переживаниям за сына прибавились еще и угрызения совести. Обычно Мэгги добиралась из Окленда до Сан-Франциско автобусом, но сегодня, чтобы не опоздать на прием к доктору Голдингу, решила сесть на электричку. Билет до площади Согласия и обратно стоил четыре доллара семьдесят центов, поездка занимала всего восемь минут, но Мэгги не могла позволить себе каждый день пользоваться электричкой: за месяц она потратила бы свыше ста долларов.

"Но сегодня особенный день, – утешала она себя. – И к тому же я опаздываю".