— Я не нищий, — спокойно возразил Бен, поднимаясь и сжимая кулаки в карманах брюк. — И потом, ей нужны вовсе не деньги, а конкретная помощь.

— И какой же вид приняла эта конкретная помощь? — презрительно осведомилась Софи. — Ей нужен рыцарь в сияющих доспехах? Воин, чтобы сражаться ради нее?

— Не говори ерунды! — нетерпеливо выпалил Бен.

— А, теперь ты уже считаешь меня глупой! — У Софи вспыхнули глаза. — Но я не настолько выжила из ума, чтобы не заметить, как легко она обводит тебя вокруг пальца.

— Это неправда…

— Нет, правда! — вскипела Софи. — Я-то не забыла, что, если бы не она, ты не отказался бы от наследства, принадлежащего одному тебе…

— Речь сейчас не о том, как мне следует жить и что делать, — устало возразил Бен, стараясь сдержать гнев и с трудом преуспевая в этом. — Ради Бога, мама, имей же хоть какую-то жалость! Она обижена и растерянна, ей нужно время и тихое место, чтобы разобраться в своих чувствах.

— Своих чувствах? — Софи фыркнула. — А как насчет моих? Как я должна себя чувствовать, если ты заявляешь, что эта женщина — незаконнорожденная дочь Гвидо — заслуживает твоего сочувствия, а я нет?

— Я этого не говорил.

— Но ты даже не задумывался о моих чувствах, — возбужденно произнесла мать. — И что же ты скажешь теперь? Заявишь, что позволишь этой женщине, этой Иезавель[2], остаться в твоей квартире? Потребуешь, чтобы я держалась от вас подальше? Подальше от родного сына?

Дело оказалось гораздо труднее, чем рассчитывал Бен. Господи, раздраженно думал он, неужели мать прикидывается, что ничего не понимает?

— Нет, — ответил он, наблюдая за крошечной ящеркой, ползущей по стене виллы. — Нет, Кэсс не останется у меня.

— Наконец-то я слышу разумное решение! — Софи выразительно возвела глаза к небу.

— Я хочу, чтобы ты позволила ей пожить на вилле, — продолжал Бен безучастным тоном, зная, что другого способа высказать такое предложение у него нет. Делая вид, что не замечает искаженного ужасом лица матери, он продолжал: — У тебя здесь полно места, и она сможет не беспокоиться о том, что отец явится сюда и попытается силой увезти ее домой.

— Не может быть! — взорвалась Софи. — Бенвенуто, неужели ты ждешь, что я вновь пущу в свой дом эту девчонку? Я уже совершила однажды такую ошибку — вспомни, что из этого вышло!

Бен выдержал ее взгляд.

— С тех пор прошло много времени, мама. Многое изменилось. И Кэсс изменилась. Не забывай, она замужем уже почти четыре года. Она уже не девочка.

— В этой семье дурная кровь, — злобно бросила Софи. — Но как тебя угораздило влезть в это дело? Эта женщина бросила мужа — ты ведь так сказал? Откуда тебе знать, что она не солгала, уверяя, что в этом нет ее вины?

Интересно, задумался Бен, как встретила бы его мать слова о том, что он твердо знает: Кэсс не способна лгать ему; они настолько близки душевно, что он немедленно понял: она оскорблена. Но, вспомнив о Кэсс, он тут же отчетливо представил ее и отвел глаза, чтобы Софи не заметила боль, которую вызвал у него этот образ. Бен жалел, что оставил Кэсс во Флоренции, но другого выхода у него не было, и он мог только надеяться, что Роджеру не хватит духу выпросить адрес Бена у его отца. Мысль о том, что муж Кэсс может явиться в квартиру в его отсутствие, наполняла Бена горькой яростью и желанием немедленно развернуть «порше» и вернуться во Флоренцию.

Но тут же, решительно отбросив подобные мысли, он произнес:

— Как бы ты ни относилась к дочери Гвидо, поверь мне: Кэсс не обратилась бы ко мне за помощью, не будь она в отчаянном положении.

— В отчаянном положении? — язвительно переспросила его мать.

— Да, в отчаянном положении, — ровным тоном повторил Бен, не позволяя себе вспылить. — Больше ей было не к кому идти.

— А как насчет ее матери?

Бен вздохнул.

— Ты же знаешь, какова Диана.

— Откуда мне знать?

— Ладно, не будем об этом. — Бен всеми силами старался сохранить спокойствие. — Скажем иначе: Диана не терпит лишних проблем.

— А кто их любит?

— Никто, конечно, но… — Бен запустил длинные пальцы в свою темную шевелюру. — Достаточно сказать, что она не станет сочувствовать дочери.

Софи мрачно уставилась на него.

— А это не вызывает у тебя подозрений? То, что и Гвидо, и ее мать отказались ей помочь?

Бен застонал.

— Они не отказывались помочь — по той простой причине, что Кэсс не просила их об этом!

— Почему это?

— Черт!

— Бенвенуто!

— Ну ладно! — Он с хмурым видом принялся вышагивать по террасе, а затем, повернувшись к матери, еще больше помрачнел. — Разве ты обратилась к своим родителям, когда попала в беду? — сердито спросил он. — Разве ты отправилась к Nonna1 и рассказала ей, что случилось?

Теперь пришла очередь Софи отвернуться.

— Тот случай здесь ни при чем, — сухо заявила она. — Мы же договорились, что больше не будем вспоминать о нем.

— А по-моему, это стоит сделать, — возразил Бен, стараясь дышать ровно, — единственный способ…

— А Кассандра… — медленно выговорила Софи, явно брезгуя произносить ее имя, но вынужденная это сделать, — она случайно не беременна?

Бен испытал такое чувство, словно его ударили ногой в живот. Беременна? Он растерялся. Об этом он даже не подумал! Неужели именно поэтому она хотела побыть одна? Потому, что знала о своей беременности и не могла ее скрывать?

Покачав головой, словно желая прояснить мысли, он скрыл испуг под наигранным нетерпением.

— Конечно, нет! — воскликнул он, понимая, что ручаться за свои слова не может. — Ей просто необходимо свободное пространство, только и всего.

— Так почему бы ей не найти это пространство где-нибудь в другом месте? — резко отозвалась Софи. — Как ты говоришь, в деньгах она не испытывает недостатка. Пусть переберется в отель или снимет дом, а может, квартиру, вместо того чтобы сваливать свои проблемы на тебя.

— Для меня это не в тягость, — сдержанно пояснил Бен. — А она нуждается в поддержке, а не в порицании.

У Софи затрепетали ноздри.

1 Бабушка (итал.).

— И ты ждешь, что я позволю ей приехать сюда и не буду задавать ей никаких вопросов?

Бен наклонил голову.

— А о чем тут расспрашивать?

— Ну, я могла бы, например, спросить, как ты отнесся к ее приходу. Ведь она пришла именно к тебе, верно? Значит, ты писал ей, будучи в отъезде, в то время как мне пришлось довольствоваться одной открыткой!