— Ты имеешь в виду, насчет того, чтобы остаться в Италии? — Кэсс поднесла кружку с кофе к губам и взглянула на Бена поверх ее края. — Нет. А ты надеялся, что я передумаю?

Бен бросил на нее осторожный взгляд.

— Нет, — отозвался он через некоторое время. — Нет, я не надеялся на это. Я просто считал, что ты можешь передумать, только и всего. В конце концов, у тебя было время поразмыслить. Ты вполне могла изменить свое решение.

Кэсс отставила кружку.

— Я провела здесь почти целую неделю, Бен, — напомнила она. — Если бы я собиралась передумать, неужели я не сделала бы это раньше?

Бен пожал плечами.

— Необязательно. Верно, ты пробыла в Италии неделю, но до вчерашнего вечера так и не приняла окончательного решения.

Кэсс вздохнула.

— Думаешь, мне следует вернуться?

— Разве я так говорил?

— Это ни к чему. — Кэсс поднялась с табурета, подошла к окну и застыла, скрестив руки на груди и устремив невидящий взгляд во двор. — Ты не хочешь брать на себя такую ответственность? Ладно, я придумаю что-нибудь другое. Но я не вернусь к Роджеру, и это…

— Я и не предлагал тебе вернуться, — резко перебил ее Бен, пытаясь сдержать вспышку раздражения. — Напрасно ты делаешь выводы за меня. Я просто хочу, чтобы ты твердо знала, на что идешь. Я не желаю… чтобы отец обвинял меня в том, что твой брак распался.

Кэсс повернулась к нему, надеясь, что в глазах не отразятся обуревавшие ее чувства.

— Он никогда этого не сделает!

— Напротив, вполне может, — уверенно возразил Бен. — Еще как может! Он никогда не одобрял мои поступки, так станет ли сейчас отказываться от своей привычки? — Он глубоко вздохнул. — Если ты не против, я пойду приму душ и переоденусь. Если сегодня мне придется отправиться в Кальвадо, пора собираться. Но прежде я хочу встретиться с Виктором Аморини.

Кэсс всплеснула руками.

— Кальвадо! — эхом повторила она с вновь вспыхнувшим воодушевлением. — О, не могу дождаться, когда увижу виллу… и море! — Она приподняла тонкие плечи. — Помню, оно казалось мне таким синим!

— Да… только знаешь что, — Бен задержался в дверях, — пожалуй, тебе не стоит сопровождать меня на побережье — по крайней мере сегодня. — Он грустно развел руками. — Попытайся меня понять.

Кэсс выпрямилась.

— Думаешь, твоя мать не позволит мне остаться? — неуверенно проговорила она. — Так почему бы тебе не сказать об этом прямо?

— Ну что с тобой такое? — Бен страдальчески возвел глаза к потолку. — Я сделаю все возможное, чтобы переубедить ее. Но тебе придется немного потерпеть. Не могу же я просто отправиться вместе с тобой на Вилла-Андреа, надеясь, что Софи примет тебя с распростертыми объятиями! Мне надо поговорить с матерью, объяснить ситуацию. А потом я сообщу, готова ли она тебя принять.

Кэсс склонила голову.

— Хорошо.

— Ты ведь веришь мне? — Бен сделал было движение к ней, но передумал в последнее мгновение. — Кэсс, вчера вечером я сказал правду. Я не собираюсь силой отправлять тебя назад в Англию. Просто дай мне немного времени, больше я ни о чем не прошу.

Кэсс снова подняла голову.

— Ты мог бы… поговорить с ней по телефону, — предложила она, но Бен решительно покачал головой.

— Будет лучше, если я изложу ей все при встрече, — ответил он. — Вспомни, последние два месяца я находился в отъезде. Она ждет, что я навещу ее сразу после возвращения.

Кэсс минуту помедлила, а затем кивнула:

— Да, вероятно, ты прав. Но что пока прикажешь делать мне?

— Можешь остаться здесь, — не раздумывая, ответил Бен. — Завтра вернусь. Я мог бы, конечно, обернуться за день, но, пожалуй, лучше будет задержаться на ночь. Мать наверняка обрадуется.

— Конечно… — Кэсс почти позавидовала матери Бена. Софи имела право на его время и внимание. А сама она, Кэсс, была лишь постоянным источником помех в его жизни. Она задумалась о том, как же все-таки Бен к ней относится.

— Пойду оденусь, — заявил Бен, очевидно решив, что ее вопрос не требует ответа. Он ушел, а Кэсс вновь уселась на свое место, чтобы допить кофе.

Разумеется, ее мысли тотчас стали крутиться вокруг матери Бена. Прошло почти четыре года с тех пор, как Кэсс видела ее в последний раз, поскольку Софи Скорцезе редко покидала Кальвадо. Она запомнилась Кэсс непреклонной, суровой женщиной, лишенной чувства юмора, которая оживлялась лишь в присутствии Бена. В том, что она любила сына, сомневаться не приходилось. А вот любила ли она когда-нибудь его отца — еще вопрос!

Кэсс никогда не видела отца и мать Бена вдвоем. Если не считать встреч самой Кэсс с братом, две половинки жизни Гвидо Скорцезе никогда не соединялись. У Бена имелись тети, дяди и двоюродные братья и сестры, с которыми Кэсс не была знакома, и она знала, что родственники ее собственной матери пренебрежительно относятся к итальянской родне ее мужа.

Поднявшись со стула, Кэсс подошла к раковине и сполоснула обе кружки. Затем, оглядевшись, решила, что займется сегодня уборкой. И хотя домашние хлопоты не особенно привлекали ее, мысль об уборке в доме Бена не вызвала раздражения. Кроме того, она могла отправиться за покупками: холодильник пустовал, а Кэсс нравилось покупать еду в маленьких лавочках. Да и самой ей нужно было кое-что приобрести, а если она будет держаться подальше от центра города, то вряд ли нарвется на знакомых. Разумеется, в любую минуту может заявиться миссис Киприани, и вряд ли ей понравится, что Кэсс взяла на себя ее обязанности. Но как сказал Бен, миссис Киприани не ожидает его возвращения так скоро и потому, скорее всего, зайдет сюда лишь через несколько дней.

Приняв решение, Кэсс покинула кухню и направилась в спальню, даже не задумавшись о том, что Бен, может быть, до сих пор находится там. Она ступила на порог как раз в ту минуту, когда Бен вышел из ванной. Его единственным одеянием было темно-синее полотенце, обернутое вокруг талии.

— Выйди немедленно! — выпалил он на родном языке — и сам поразился своей столь бурной инстинктивной реакции.

— Ладно, ладно, ухожу, — смущенно отозвалась Кэсс и попятилась из комнаты, но едва она очутилась в гостиной-кабинете, как уверенность вновь вернулась к ней. Вероятно, ей все же не следовало появляться здесь, с беспокойством подумала девушка, сложив ладони вместе и касаясь губ кончиками пальцев. Очевидно, Бен не желал видеть ее у себя, что бы он ни говорил, а надежда на то, что Софи смягчится и позволит ей остаться на вилле, сразу потеряла всякий смысл. Ей не следовало покидать Лондон. Следовало сказать отцу правду: их брак с Роджером никогда не отличался прочностью, между ними нет ничего общего и от них отцу внуков не дождаться.

За спиной раздались шаги, и Кэсс обернулась, вновь испытав неловкость.

— Мне очень жаль… — начала она.

Но почти одновременно прозвучал вопрос Бена: «Я обидел тебя?», и оба покачали головами, словно извиняясь.