Первые результаты осмотра указывали на службу Османской империи. А у султана диверсантов подбирали тщательно. Ни один из них не мог вот так просто броситься на помощь, пусть даже и сестры. Опять же, если он был колдуном, почему остальные так безрассудно принялись его атаковать, почему у первого волшебника не сработал магический щит, ведь кинжал, угодивший в шею, был самым обычным…

Черкасский нашел немало и других нестыковок в том странном бою, где две женщины при помощи неожиданно переметнувшегося вражеского чародея сумели упокоить с десяток диверсантов.

Глава Тайного приказа сидел в своем кабинете за столом, на котором лежал только чистый лист бумаги и карандаш.

«Отключить сразу все магические ловушки снаружи особняка, усыпить охранников, проникнуть на хорошо защищенный объект, когда меня нет дома… и обломаться на двух девчонках, в одной из которых некий волшебник признал родную кровь? Ну ладно, в сказках такое случается, но в жизни!» – Далемир не мог найти правдоподобного толкования событиям, которые произошли с того момента, когда Лада заслонила собой подругу.

Все факты говорили о тщательной подготовке нападения, одно использование сонного газа, а не отравляющего вещества, свидетельствовало о продуманности операции. Если бы враг убил сразу столько людей из Тайного приказа, Черкасский бы поднял все силы, чтобы наказать диверсантов. А вот спящие постовые…

«Не окажись девчонок на втором этаже, гости спокойно бы проникли в дом, забрали что им нужно и ушли. Я бы по возвращении еще долго будил своих стражников, пытался разобраться, что произошло… Точно бы до утра провозился. Хитро придумано».

Далемир взял карандаш и написал первый вопрос: «Зачем они явились в мой дом?»

Поскольку защиту Вязьмы от зверюг обеспечивала крупная алтарная пирамида, ее действие простиралось далеко за пределы бревенчатых стен, опоясывающих Нижний город, как называли окраины Вязьмы. Диверсанты могли спокойно ночью выбраться за пределы ограды, дождаться предрассветного часа и отправиться восвояси.

«Но планам врага не суждено было сбыться – обнаружились неучтенные защитники, которые не заснули, а отступать противник не пожелал. Ну да, столько усилий потрачено, до цели всего шаг, поэтому преграду следует устранить во что бы то ни стало. И диверсанты попытались сделать это оперативно: чары, натиск – все четко и логично, а вот потом…»

Удивили Черкасского и маски на лицах нападавших. Похоже, шпионы не исключали, что в доме их кто-то успеет заметить, например, в полудреме, и опознает далеко не славянскую внешность…

«Да, убивать они никого не собирались, однако девчонки открыли стрельбу и…»

Голова Далемира раскалывалась от мыслей, но он хотел разобраться уже сегодня, чтобы завтра продолжить поиски врага с учетом сегодняшних выводов.

«Второй маг никак не успевал развеять заклинание первого, он ведь стоял сзади… Или первый был совсем никчемным, или второй настолько силен… Но тогда почему бойцы на него кинулись? Зарина сказала, что испугались они лишь после того, как незнакомец, не используя чар, убил первых двоих. Такое ощущение, что боевики не ведали ни о магических способностях, ни о воинском мастерстве перешедшего на сторону женщин. Разве такое возможно?»

Черкасский снова взял карандаш. На бумаге появился второй вопрос: «Кто такой брат Лады?»

Далемир поднялся, чтобы размять ноги. Пару минут походил по комнате и остановился возле окна.

«Зарина сказала, что, получив тревожный сигнал с первого этажа, этот странный спаситель спешно покинул дом. Значит, их осталось как минимум двое. Скрылись ли они из города или нет? Мои люди ранним утром проверили окрестности за стенами Вязьмы – никаких следов».

Черкасский вернулся к столу, развернул к себе лист и набросал еще несколько слов: «Сколько их осталось? Они все еще в городе или нет?»

Сам бы он на месте выживших диверсантов затаился и выждал несколько дней, но лишь в том случае, если группа сократилась до двух-трех человек.

«В ходе нападения они, по словам Лады, говорили на татарском. Среди воинов султана степняков можно встретить нередко. Но целая группа диверсантов? Впрочем, девчонки слышали всего двоих или троих, остальные молчали».

Следующим вопросом на бумаге стал: «Какого роду-племени были налетчики?»

Далемир размял руками шею, потер виски и снова вернулся к окну.

«А как вовремя подоспела Марфа! Вот же кудесница! Словно ангел-хранитель, она появляется, когда племяннице Пожарского грозит неминучая гибель».

Прожженный скептик, глава Тайного приказа, которому по долгу службы не положено верить в предсказателей, ясновидцев и прочую необъяснимую чушь, был вынужден признать силу Марфы-ведуньи, хоть и не видел эту старуху ни разу в жизни.

«Видать, и вправду иным людям дано видеть судьбы человеческие. Да что видеть – влиять на них! Эх, мне бы так. А то явились гости незваные, а я не токмо знать не знаю, как их звать-величать, даже понять не могу, зачем они в мой дом пожаловали?»

Далемир Черкасский не стал менять своих привычек из-за ночного нападения. Он и сегодня задержался на службе, поскольку дел меньше не стало. К тому же обещали вот-вот доложить о первых результатах по вчерашнему нападению.

В двери постучали, в проеме появился дьяк:

– Прибыл гонец из столицы, просит принять лично.

– Зови, – кивнул Черкасский.

Вскоре в кабинете появился гонец самого Пожарского, что говорило о важности послания.

– Присаживайся. – Далемир кивнул на стул. – Как добрался?

На службу доставки личных писем царя принимали только тщательно проверенных людей из дворянского сословия. Пожарский зачастую передавал через них еще и устные сообщения, которые иногда были важнее самих писем.

– Плохо я добирался. Лишних два дня потратил на дорогу.

– Что так?

– Под Можайском в кабаке отобедал и слег. Хорошо поблизости травница умелая оказалась, быстро на ноги подняла.

– Никак отравить кто вздумал? Почту не потерял?

– Обижаешь. В сумке я обманку для отвода глаз таскаю, но даже на нее никто не позарился.

– Что за кабак?

– Из тех, где нам дозволено останавливаться, – объяснил гонец, что полностью исключало причастность кабатчика к хвори посыльного.

– Случайность? – усмехнулся Черкасский. – А сам в это веришь?

– Других объяснений у меня нет.

– Ладно, – махнул рукой Далемир. – И чего же ты привез?

– План кампании супротив осман. Пожарский на словах передал, что изучать его надобно в укромном месте, дабы никто иной не углядел.

– В укромном, говоришь? – насторожился Черкасский. – Это он самолично сказал али передал через кого?

– Знамо дело, сам. Аккурат перед отъездом. Просил детально изучить и свои мысли изложить на его бумагах. На все про все тебе три дня дается.